![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Ламдрэ: заря просветления. Глава 11: роль Учителя
Оригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
kata_rasen в Ламдрэ: заря просветления. Глава 11: роль Учителя
kata_rasen в Ламдрэ: заря просветления. Глава 11: роль УчителяВ наше время термин «Гуру» стал часто неверно употребляться. Вообще это понятие является производным от древнего санскритского выражения кальяна-митра, дословно означающего благого друга – то есть такого человека, связь с которым позволяет развить духовные качества, недостижимые другим путём. Слово «Гуру» применимо только к таким специфическим отношениям, но отнюдь не к любой дружбе, возникающей на духовной почве. Так что старайтесь правильно пользоваться этим термином.
Надо понимать, в какой момент мастер действительно становится для вас Гуру и что даёт ему право так называться. Я замечал (вы, может быть, тоже замечали), как люди сейчас ходят на разных мастеров, а потом обсуждают их достоинства и решают, которого из них они бы хотели избрать своим Гуру. Но это же совершенно неправильно! Мы не можем выбрать кого-то на роль Гуру просто потому, что на нас произвела впечатление его личность или потому что он харизматичен, или потому что у него хорошая репутация. За таким выбором не стоит ничего, кроме эмоций. На столь легковесной основе невозможно выстраивать долговременные отношения. Разумеется, для новичков, находящихся в свободном полёте и ещё довольно несведущих, вполне естественно начинать поиск Гуру с рассмотрения таких внешних и незначительных качеств, как те, которые я сейчас упомянул. Но если мы хотим выяснить, каковы сущностные качества Гуру, то здесь нам понадобится обратиться к писаниям.
Перво-наперво мы должны отметить, что термин «Гуру» не является общебуддийским. Это понятие активно используется в индуизме, но в буддистских источниках его можно встретить только в контексте тантры, то есть в связи с учениями эзотерического характера. Так что если человек дал вам обеты Прибежища, это ещё не значит, что теперь он ваш Гуру. То же самое относится к тем, кто передаёт вам полную монашескую пратимокшу или обеты бодхисаттвы – это всё наборы обетов, не имеющие к Ваджраяне и эзотерическим учениям никакого касательства. И даже если вы были у какого-нибудь учителя на множестве семинаров и много раз медитировали под его руководством, такой учитель всё равно не будет являться для вас Гуру. Его можно называть наставником, даже духовным другом, может быть; но называть его Гуру было бы неверно.
Если обратится к этимологии, то можно проследить происхождение этого термина от санскритского слова Гухьяручита, которое дословно переводится как «держатель тайны», то есть держатель тайного знания. Отсюда вытекает, что человек не может стать для нас Гуру, если не передаст нам какого-либо тайного знания предписанным традицией образом. И вот тут я бы хотел поговорить с вами о том, а почему вообще, собственно, нам так необходим Гуру.
Как вы знаете, даже в самой обычной мирской жизни очень многим вещам нам приходится учиться у других людей. А если мы отправляемся на поиски просветления? Если мы ищем тайного знания, чтобы принести благо себе и другим? Надо думать, что в этом случае нам понадобится учитель наивысших достоинств! Что характерно: когда речь идёт о куда более приземлённых вопросах, то квалификация специалиста волнует нас в очень значительной степени, и свои трубы мы, например, не доверяем кому попало, а зовём для их починки какого-нибудь опытного сантехника. Но в вопросе выбора Гуру соображения подобного рода многих людей, как кажется, не посещают вовсе, и своё решение они основывают всего лишь на том, что они об учителе слышали и много ли на него ходит народу. И я сейчас говорю не о том, что не надо ходить на лекции учителей, которые пользуются большой популярностью! Я о роли Гуру сейчас говорю! Так вот, если человек следует своему Гуру, то через это он получает духовную практику, духовное знание и духовные реализации. Но если он пытается добывать знания и техники не от живого учителя, а из книг, то может оказаться совершенно не готов к тем переживаниям, с которыми ему в результате придётся столкнуться. Распространённая ситуация – это когда ученик растерян и дезориентирован, поскольку редко видит своего Гуру, с которым его разделяет половина земного шара. В таких условиях между двумя людьми не может развиться близких отношений; в лучшем случае их связывает некоторая взаимная симпатия или, так скажем, договорённость об ученичестве. Но та близость, которая позволяет в тонкостях перенимать владение практиками и знание многообразных медитативных переживаний, для этих людей невозможна.
Когда учитель, которого вы считаете своим Гуру, настолько недоступен, что вы не имеете возможности обсуждать с ним свой опыт практики, это совершенно никуда не годится! И однако многие практикующие попадают в ловушку соблазна заполучить себе в качестве Гуру кого-нибудь очень известного и высокопоставленного. Конечно, это даёт им возможность ощутить себя частью чего-то большого и важного; но больше это, по сути, ничего не даёт – такой Гуру настолько далёк от рядовых учеников, что они не могут научиться от него даже азам. Вообще говорится, что учитель должен быть легко досягаемым человеком, с которым ученик может чем угодно заниматься вместе, а не только духовной практикой. Отношения учителя и ученика должны быть отношениями многолетней дружбы. И речь сейчас идёт о таком мастере, который вдохновляет и направляет своих воспитанников, помогает им, а не наоборот. Если человек не помогает вам – это не Гуру. Если он перестал вдохновлять вас, если он недоступен для вас – это не Гуру. Учитель не должен низводиться до уровня идола, пассивного объекта вашего поклонения. Гуру – это квалифицированный мастер, который сам в течение определённого времени был преданным учеником живого мастера (и этому можно найти достоверные свидетельства), который о собственном мастере всегда думает как о Гуру и во всём старается следовать его примеру. В текстах, на самом деле, приводятся целые перечени качеств, необходимых Гуру; но это чрезвычайно объёмный свод требований, многие из пунктов которого ничего нам сейчас не дадут, будучи чисто технического характера, так что мы не станем на них останавливаться.
Очень опасно, если человек опирается не на другого человека, а только на какую-то бестелесую сущность, которая осуществляет над ним руководство. А то ведь, знаете, случается иногда, кто-нибудь заявляет, что получил от некоего мистического существа прямую передачу учения. Но проблема тут в том, что пока отношения остаются полностью в плоскости метафизического, то ученик, не способный вступить со своим наставником в межчеловеческое взаимодействие, не может развить в себе тех чувств почтения и смирения, которые у него – как у ученика – должны бы быть. Он оказывается лишённым необходимого опыта столкновения с человечностью учителя, с его слабостями и несовершенством. Но ведь ограничения мастера ничуть не менее важны для нас, чем его духовные достоинства! Они учат нас находить драгоценности, сокрытые в навозных кучах. Если же человек, выражаясь метафорически, привык иметь дело только с золотом, а навоз ценить не умеет, то он не сможет вступить с другим в глубокие и надёжные отношения. Гуру так и останется для него внешним объектом, тогда как на самом деле мы нуждаемся в том, чтобы взрастить в себе внутреннего Гуру. Собственно, в этом и заключается взросление – мы находим своего Гуру внутри себя. Но для того, чтобы это могло случиться, нам прежде необходим человек, который направлял бы наше движение и служил нам моделью для подражания. Без этой помощи скрытая в нас духовная сущность – гораздо более разумная, чем та личность, с которой мы привыкли себя соотносить, – не сможет проявиться. Если же мы выстраиваем со своим Гуру истинные ученические отношения, то внешний Гуру вдохновляет нас на развитие внутреннего, и затем мы обнаруживаем, что голоса этих Гуру ничем не отличаются друг от друга.
Зачастую что-то внутри нас прекрасно знает, как нам следует поступить, и пытается нам сказать об этом, но мы не уделяем внимания этому тихому внутреннему голосу. В таком случае можно говорить о том, что мы ещё не полностью отдались влиянию своего внешнего Гуру. И до тех пор, пока мы не научимся слушать своё сердце, пока не научимся действовать по-настоящему зрело, нам нужен будет Гуру, представленный как нечто внешнее. Учитель – это очень важная фигура в нашей жизни. Но он не спаситель. Он появляется не для того, чтобы нас освобождать, а для того, чтобы в конце концов мы смогли освободить себя сами. Иначе можно было бы просто сидеть и молиться на Гуру, ожидая, что он всё за нас сделает. И чем бы это отличалось от веры во всемогущего бога?
Первое, что мы должны сделать, это признать: мы действительно нуждаемся в духовном наставнике – как нуждались бы, например, в учителе музыки, если бы хотели научиться играть на фортепьяно. Говорится, что когда духовная жажда человека достаточно сильна, учитель появляется в его жизни сам. До тех пор, пока мы неплохо себя чувствуем и без всякой духовности, даже присутствие величайшего из мастеров не заставит нас поверить, что учитель зачем-то нам нужен. Но когда это желание с силой прорастает изнутри нас, мы начинаем жалеть о бессмысленно растраченных годах своей жизни, жалеть о том, что не начали учиться раньше. Мы чувствуем зияющую пустоту внутри и понимаем, что годами шли не по той дороге, и теперь нужен кто-то, кто будет заново учить нас ходить. Тому же, кто не имеет настолько сильной жажды к духу, невозможно распознать в учителе учителя. Поэтому некоторые люди проводят время в блужданиях от одного Гуру к другому – не ощущая острой необходимости в учителе, они не способны выстроить с ним правильных отношений.
Важно помнить, что и сам учитель тоже привержен какому-то Гуру, как вы привержены ему. Появление Гуру – это не пришествие Спасителя! Бывает, люди выражают сожаление, что им не довелось увидеть живого Будду Шакьямуни. Но многие ли из тех, кто мог его видеть, достигли освобождения – или хотя бы стали его учениками? Отнюдь нет. У большинства не хватило для этого кармических предпосылок. А многие – не исключая членов его собственной семьи – вообще были о нём весьма невысокого мнения. О нём говорили не как об освободителе мира, а как о человеке, который позволил себе бросить родных. Я сейчас упоминаю об этом для того, чтобы подчеркнуть: Гуру никогда не предстаёт перед нами как человек, который столь совершенен, что нравится абсолютно каждому. И если мы не будем об этом помнить, то при столкновении с реальностью рискуем упать с высоты своих грандиозных ожиданий; а это довольно болезненно.
Для некоторых религиозных традиций центральной является идея всевышнего бога; в буддизме Ваджраяны, с другой стороны, подчёркивается первостепенная значимость Гуру. Говорится, что учения Будды подобны солнечным лучам, а мы – отсыревшему топливу, которое вообще-то обладает потенциалом загореться, но пока ещё не может его реализовать. Отношения между сырой древесиной и солнцем трудно назвать тесными. Солнце, конечно, может высушить дерево, если соблюдены определённые условия: ясное небо, отсутствие осадков. Но вспыхнуть от одних только солнечных лучей – это для древесины практически невозможно. Гуру же в данном примере играет роль увеличительного стекла. Оно может сфокусировать лучи на топливе и заставить его загореться; но и увеличительному стеклу тоже нужны некоторые условия. Если, например, небо затянуто тучами, то каким бы жарким не было скрытое за ними солнце, линза не сработает. Тучи – это те препятствия, которые мешают сгореть нашей страсти, а расчищение неба – созревание кармы и других факторов. Только когда небо станет достаточно чистым, увеличительное стекло сможет выполнить свою функцию – помочь нам добыть огонь.
Если человек практикует на уровне Тхеравады или общей Махаяны, то он, развивая дальше нашу метафору, неуклонно трудится, несмотря на облака, потому что знает, что где-то там, за ними, есть солнце, хотя его и не видно. Однако он не знает, что может загореться сам, и поэтому не имеет желания этого делать. Но когда человеку открывается тайна о возможности стать просветлённым, он уподобляется топливу, узнавшему о своей способности сгореть. Теперь он понимает, что природа солнца содержит в себе потенциал порождения огня. И если мы хотим реализовать в себе природу Будды, то мы должны помнить, каким образом солнце, ясное небо, топливо и линза связаны друг с другом. На посвящении все эти факторы сходятся вместе, и если передача осуществляется успешно, то таким образом кладётся начало специфическим отношениям Гуру и ученика. С течением времени ученик начинает осознавать ту роль, которую Гуру играет в полученной им практике. А в итоге он обнаруживает, что на самом деле является совершенно не тем, что он всегда о себе думал. Вдруг оказывается, что то существо, с которым он идентифицировался прежде, имя этого существа, все его характеристики – это просто иллюзия, некое условное обозначение, которое было ему присвоено; и стоит ему отпустить эту иллюзорную личность, пустую от независимого существования, как он перестанет ей быть.
Процесс посвящения устроен таким образом, чтобы помочь нам дистанцироваться от той личности, с которой мы привыкли себя соотносить. Он возвращает нас к нашей истинной сущности, представляя её в форме божества, олицетворяющего благие, просветлённые качества. Таким образом мы как бы рождаемся заново. Однако вначале это новое представление о себе будет казаться нам довольно далёким от действительности, так что нам понадобится ещё некоторое время на то, чтобы научиться с ним идентифицироваться. Вообще, каждый из нас привязан к каким-то ярлыкам и идеям. Но если это мирские идеи, захватывающие нас на уровне эмоций, то привязанность к ним будет порождать лишь дальнейшие страдания. С другой стороны, если мы привязываемся к идее о том, что представляем собой божественные, просветлённые существа (хотя бы это пока и не проявлялось зримым образом), то такая мысль ведёт нас, наоборот, к освобождению от страданий. Можно сказать, что основная задача Гуру заключается в том, чтобы вывернуть нас наизнанку: отвлечь от обыденного аспекта нашей личности и указать на её божественную природу. Для этого Гуру и даёт передачу, а после неё – наставления.
Но этот процесс не будет работать, если мы к нему не готовы – если не ощущаем себя в полной мере тем самым сухим топливом, которое уже готово вспыхнуть и жаждет этого. А зажигает нас, конечно, не линза, а солнце, но только благодаря линзе лучи могут сфокусироваться в одной точке и создать в ней нужную температуру. Осознав эту простую вещь, мы начинаем понимать, в чём разница между нами и учителем.
Знаете, есть одна тибетская история о собаке, которая была такой преданной, что стремилась сопровождать своего хозяина повсюду, куда бы он ни пошёл. Для хозяина это не всегда было удобно, но собака так страстно рвалась за ним, когда он куда-нибудь собирался, что часто он уступал ей и брал с собой, даже если путешествие обещало быть долгим. А Тибет, как вы понимаете, место довольно холодное, так что во время своих странствий тот человек каждый вечер останавливался, развьючивал животных и разводил костёр, чтобы люди, промёрзшие за день пути, могли отогреться. И вот, все собирались вокруг костра и подставляли огню разные части тела, поворачивались к нему то одним боком, то другим, то спиной. Насмотревшись на это, собака тоже пыталась подсесть к костру задом. Но у неё-то сзади был хвост! И когда этот хвост оказывался в огне, боль возвращала собаку к реальности того, что она всё-таки не человек. Это я к чему вам рассказываю? К тому, что не нужно пытаться всё делать в точности так, как делает Гуру; потому что если у него нет хвоста, это ещё не значит, что у вас его тоже нет! Очень важно осознавать свои особенности и согласовывать практику с ними, а не пытаться всему в учениях следовать прямолинейно.
К сожалению, многие люди как раз-таки очень буквально понимают учения. Как следствие, они не могут состыковать наставления разных учителей между собой и оказываются в полном замешательстве перед обилием кажущихся противоречий. Но здесь нужно смотреть в корень, а не цепляться за термины и ярлыки. За Гуру ведь тоже можно уцепиться, если неумело использовать отношения с ним. В этом случае Гуру становится как бы ещё одной нашей вещью, частью нашего имущества. Поэтому нужно всегда помнить о том, что отношения с учителем носят духовный характер, и стараться не портить эти отношения использованием их в мирских интересах. Разумеется, не исключены и такие ситуации, где нам придётся взаимодействовать со своим Гуру на почве каких-то совершенно мирских вопросов. И это тоже может быть очень ценным опытом!
Вообще очень важно, чтобы мы могли выстраивать своё взаимодействие с учителем на разных уровнях, сообразуясь с обстоятельствами. При решении некоторых наиболее приземлённых задач учителя лучше всего бывает рассматривать с точки зрения того, что это обычный живой человек; но и тогда мы должны всё время помнить, что этот человек – наш Гуру, и соответственно с этим корректировать свои реакции. Причём главную роль здесь играет не сила самого Гуру, а сила нашей преданности ему. Именно она позволяет нам трансформировать наше нечистое восприятие. И чем сильнее наша преданность, тем сильнее становится воздействие Гуру. Ведь в учителе на самом деле нет никакой независимо существующей силы, доступной восприятию любого человека. Его способность оказывать какое-то влияние коренится в тех отношениях, которые складываются между ним и его учеником. Здесь та же история, что и со связью матери и ребёнка: даже если мать очень сильно любит своё дитя, между ними не возникнет близких отношений, если оно не ответит ей взаимностью. Восприятие ученика меняется под действием испытываемой им преданности; но чтобы это чувство смогло в нём вырасти, он должен поддерживать практику.
Что касается учителя, то ему для выполнения функции Гуру необходимо обладать определёнными качествами. Во-первых, он сам должен хорошо владеть тем материалом, который объясняет другим. Далее, он должен быть человеком высокой нравственности и дисциплины; должен жить так, чтобы его поведение соответствовало репутации почтенного учителя, а его поступки нельзя было назвать недостойным. (По этому поводу говорится, что если нравственность учителя не на высоте, то попав в другую страну, он становится другим человеком.) Также Гуру не следует слишком часто идти на компромиссы и вносить изменения в традиционные практики, оправдывая это требованиями времени и особенностями аудитории. Разумеется, ему должно хватать мудрости на то, чтобы в случае подлинной необходимости сделать некоторые поправки, но эти поправки не должны быть разрушительными для смысла. И плохо, если учитель ограничивает себя ролью наставника какой-то одной небольшой группы; очень важно, чтобы его влиянием были охвачены многие – пусть и не на таком глубоком уровне. Кроме того, учитель должен быть основательно вовлечён в подготовку монахов: ведь в них будущее Дхармы. По этой причине истинные держатели линий тибетского буддизма не уезжают на Запад, а остаются в индийских и непальских монастырях. Труд их непрост: у каждого из них окормляется не меньше полусотни монахов, и со всеми своими подопечными учитель обращается как с родными детьми – причём многих он действительно воспитывает с очень раннего возраста. Вот такие учителя могут служить образцом – приличествующие мастеру качества присутствуют у них во всей полноте. Надо ещё отметить, что тантрический мастер, прежде чем передавать какие-либо посвящения, должен сам сначала у кого-то их получить и, кроме того, выполнить все необходимые ретриты по соответствующим этим посвящениям практикам. Наполучать посвящений легко; поддерживать практику куда как сложнее! Вообще, существует довольно много текстов, где перечисляются качества, которыми следует обладать учителю; но поскольку время у нас ограничено, останавливать на каждом из упоминаемых там достоинств мы не будем.
Говорится, что когда ученик взирает на своего Гуру с преданностью, то вера его возрастает, а связь с учителем углубляется и становится всё более прочной. Ученик как бы сливается со своим Гуру; и по мере того, как это происходит, достоинства, присущие Гуру, передаются ему самому. Так что у него никогда не возникает чувства, будто общение с учителем отнимает у него слишком много сил и времени. Он понимает, что его встреча с Гуру – это результат созревания заслуг, которые копились в течение многих жизней; и неизвестно, когда такая счастливая возможность выпадет ему снова, да и выпадет ли вообще. Ведь вполне возможно, что другого такого учителя ему уже никогда не удастся встретить! Осознавая это, ученик преисполняется сильнейшей преданностью. И запомните: Гуру не нужно то чувство преданности, которые мы к нему испытываем; оно важно для нас самих. А специфические отношения, образующиеся между Гуру и его учениками, могут возникнуть только в результате дарования посвящения, и никак иначе. Если речь идёт о великом учителе, то очень многие могут испытывать на себе его влияние; но среди этих людей лишь горстка получит от него посвящение, станет поистине приверженной ему и будет видеть в нём источник вдохновения к практике. А если Гуру вдохновляет своих учеников и вызывает у них желание сильнее укорениться в практике, то его без сомнений можно назвать великим.
Гуру – это человек, который вводит нас в тайную мандалу. Опирается ли он при этом на песочную мандалу или манадалу, нарисованную на ткани, – не важно. Гуру вводит нас в мандалу и объясняет нам её смысл. Если говорить о необходимых для него качествах более детально, то существенная часть требований, которые содержатся в текстах, касается его методической подкованности – умения отправлять различные ритуалы, даровать посвящения, строить мандалы, укрощать землю, выполнять всевозможные практики. То есть он должен владеть внешними ритуальными действиями в совершенстве. Но одного этого ещё недостаточно; также Гуру должен хорошо разбираться в писаниях и учениях, которые с ними сопряжены. Он должен глубоко понимать внутренние и тайные смыслы писаний и уметь объяснить эти смыслы другим.
Помимо обширных познаний, Гуру необходимо иметь и высокие реализации. Он должен быть исключительно сострадательным и великодушным человеком, бесстрашным. в выражении своих чувств, уравновешенным, беспристрастным, нелегко поддающимся грусти или депрессии. Такому человеку не свойственны стяжательство или ограниченность ума, и он всегда найдёт способ принести живым существам благо. Будучи гибким, он использует самые разные средства для прояснения сомнений своих учеников. Соответственно, он должен великолепно ориентироваться в очень широком диапазоне текстов – на знании десятка сутр тут далеко не уедешь. И он не только умело учит других; но и к собственным обетам и обязательствам относится очень ревностно, дорожа ими более, чем собственной жизнью.
Все эти качества, о которых я сейчас рассказал, являются общими требованиями к учителю, употребительными не только в тантре, но также в Сутраяне и общей Махаяне. Что касается Сутраяны, то, согласно учению этой колесницы, стричь в монахи правомочен лишь тот, кто сам является полностью посвящённым монахом, имеющим не менее чем двадцатилетний стаж монашеской жизни. Для колесницы бодхисаттв правила аналогичные: чтобы получить право передавать обеты бодхисаттвы другим, нужно самому в течение определённого числа лет соблюдать эти обеты и практиковать в соответствии с Парамитаяной, а кроме того – ориентироваться в линиях преемственности, учениях и текстах, которые к Парамитаяне относятся.
В Ваджраяне – которая нас, собственно, в основном и интересует – ко всем вышеперечисленным требованиям добавляется ещё несколько. Согласно этой традиции, учитель должен быть кротким, скромным, миролюбивым, исполненным всяческих достоинств и наделённым глубокими познаниями, а кроме того – способным красноречиво излагать учение, не желая при этом ни подношений, ни почестей, а только лишь пользы для других существ. В своей заботе о других тантрический учитель должен быть неутомимым и лишённым каких-либо предпочтений. Он должен равностно относиться ко всем своим ученикам, независимо от уровня их достатка, занимаемого ими места в обществе, срока пребывания в ученичестве и прочего, и стараться с каждым из них обращаться так же справедливо, как это делала бы родная мать. Кроме того, он никогда не должен утверждать, будто способен полностью претворить учение в жизнь, и должен уметь признавать свои ограничения и ошибки. Смирение – очень важное качество для учителя. И учеников он должен предупреждать, чтобы не принимали его слов на веру, не считали их истиной в последней инстанции; ведь даже Будда говорил своим ученикам: «Не верьте тому, что слышите от меня, пока ваш собственный опыт этого не подтвердит». Ещё от учителя требуется быть сведущим в писаниях и знать множество изречений; но при этом он не должен казаться сухим и скучным. И если он собирается дать учение некоторой группе людей, то обязательно учитывает её особенности и затем говорит так, что каждый из присутствующих ощущает: учение предназначено именно ему, подходит именно для его ситуации, его потребностей.
У такого учителя никогда не бывает ощущения, что он уже всё знает, так что он и сам постоянно чему-то учится. Вдобавок он отличается рассудительностью и великодушием – как в материальных вопросах, так и в отношении учений, – и весь лучится состраданием и любящей добротой. Он никогда не жалуется, в самых дурных человеческих проявлениях может найти позитивный смысл, а ради Дхармы способен преодолеть любые трудности. Помимо своей собственной линии, он неплохо знаком также и с другими линиями и традициями, и у него всегда найдутся для них какие-то слова похвалы.
Все эти качества, на самом деле, тоже не выходят за рамки уровня Парамитаяны. Но рассказать что-то о строго специфических для Ваджраяны требованиях к учителю мне довольно трудно – почти все они крайне технического свойства. В общем, можно сказать, что мастер Ваджраяны (обычно его называют ваджрным мастером) должен быть смиренным и уравновешенным, разумным и спокойным, а кроме того – искренним. Он должен в совершенстве знать смысл мантр и тантр, а также надлежащие мудры, быть исполненным сострадания и обладать «десятью достоинствами». Кроме того, он должен прекрасно владеть искусством построения мандалы и быть способным при необходимости проделать всю работу над мандалой в одиночку. (Правда это достаточно гипотетическая ситуация, поскольку традиционно мандала строится в течение одной ночи, а справиться с мандалой за одну ночь без помощников никому не под силу.) Также он должен уметь исчерпывающим образом объяснить смысл каждого элемента мандалы; а если он выполняет какой-либо ритуал, то должен быть способен добиться высочайшей его действенности.
Теперь о десяти достоинствах. Полностью этот перечень называется «десять обычных достоинств мастера Ваджраяны», и сейчас я расскажу о входящих в него качествах поподробнее. Во-первых: если мастер проводит церемонию, то он не должен испытывать тревоги – ни в своём сознании, ни на уровне тела или речи. Ум должен быть настолько послушен ему, чтобы при построении мандалы процессы её разворачивания на внешнем материальном плане и на плане его воображения происходили полностью симметрично. Но мастер не должен привязываться к своим творениям, и при необходимости он должен быть способен без сожалений разрушить мандалу и начать всё заново. А ритуалы он должен проводить, будучи исполненным сострадания и желания принести как можно большую пользу ученикам. Кроме того, он должен быть искусным и опытным в осуществлении четырёх деяний мастера тантры, а именно: мирных деяний, деяний роста, деяний власти и гневных деяний. То есть он должен знать, в каких обстоятельствах какими мантрическими методами лучше воспользоваться, и умело применять подходящие к случаю ретриты: мирные – для избавления от болезней и препятствий, ретриты процветания – для сохранения и увеличения благосостояния, гневные – для изгнания злых духов, которые иногда вредят практикующим. Он с равным умением помогает другим как в достижении просветления, так и в разрешении проблем мирского характера. Он внимательно относится к окружающим, и его всегда заботят их болезни и все прочие их проблемы, какими бы приземлёнными они ни были. Совсем непросто стать таким человеком! Ведь тем качествам, которые я сейчас перечислил, невозможно научиться по книгам – для этого нужно получить особые передачи, а затем в течение многих лет самоотверженно практиковать. Мастер, достигший такого уровня, может оценить способности и склонности каждого из своих учеников, и когда он даёт им учение, то сообразуется с их возможностями. То есть он не даст высокого учения тому, кто не в силах его постичь, не станет объяснять глубокие истины недостаточно созревшим для этого ученикам. Такой учитель отлично разбирается как в мандалах, так и в мантрах и мудрах, превосходно умеет танцевать, петь, осуществлять начитывание, проводить огненные пуджи, лепить тормы и делать всё прочее, что требуется от мастера. Порождение и растворение он визуализирует в равной степени ясно.
Некоторые люди говорят, что им трудно решить, кто из учителей является для них Гуру. Но Гуру – это не тот учитель, который нам больше всего понравился среди всех учителей, виденных нами, и которого мы поэтому выбрали! Это вообще не вопрос выбора! И если нам кажется, будто Гуру себе можно выбрать, мы его просто ещё не нашли и вдобавок неправильно понимаем смысл отношений с ним. В контексте тантрической традиции Гуру – это человек, от которого мы получаем большое (двухдневное, как правило) посвящение и который вводит нас в мандалу. На посвящении нам, в частности, передаётся практика, которую в дальнейшем надлежит систематически выполнять, и даруется обет видения Гуру как божества. Гуру говорит ученикам, что с этого момента они должны смотреть на него не как на обычное существо, но как на Будду. И независимо от того, нравится нам учитель или нет, но если мы получили от него большое посвящение – он наш Гуру. (Не исключено, что Гуру как раз-таки будет здорово раздражать нас, – но это значит, что мы именно в таком и нуждаемся.) Итак, теперь у нас есть Гуру, причём не просто Гуру, а коренной – поскольку он является корнем полученной нами передачи; а кроме того, корнем нашего знания практики и нашей реализации. И если говорить о дисциплине, то и все обеты мы тоже получаем от него, так как на больших тантрических посвящениях передаются не только обеты собственно тантры, но также обеты Бодхисаттвы и как минимум пять основных обетов пратимокши. Традиционно именно такие смыслы вкладываются в термин «коренной Гуру»; то есть когда мы произносим это выражение, то не имеем в виду просто первого Гуру или того, который нам наиболее симпатичен. Тех же, от кого мы получаем какие-то учения, но не получаем посвящений, мы можем называть своими наставниками или благими друзьями. Но Гуру они для нас не являются; тем более – коренными.
Выполняя садхану, мы созерцаем своего Гуру как божество. И если мы, например, читаем молитву прибежища, то сначала визуализируем поле накопления заслуг как проявление Гуру, а затем выполняем перед ним простирания. От каких бы загрязнений мы ни очистились и какую бы реализацию ни обрели, все эти наши достижения исходят от коренного Гуру. И наша ежедневная практика неразрывно связана с ним: независимо от того, какое мы визуализируем божество, по сути это всегда наш Гуру, просто принявший другую форму. Разумеется, многим из нас приходится работать по сорок часов в неделю, чтобы получить хотя бы небольшую зарплату, и зачастую мы не можем уделять практике много времени. Нам, может быть, совсем не нравится такая жизнь. И всё-таки, насколько счастливыми нас делают те два часа в день, которые нам удаётся выкроить на практику! Какими довольными собой мы бываем после неё! И этой радостью мы, конечно, тоже обязаны тому человеку, который выполняет для нас роль Гуру.
Живой учитель – это Гуру, представленный вовне. Но по мере того, как мы созреваем в практике, в нас начинает проявляться и внутренний Гуру. Развитие этого внутреннего Гуру – дар коренного. А когда мы постигнем природу ума, это будет называться обретением тайного Гуру. Вообще, со временем мы во всех феноменах станем видеть проявления собственного ума, причём воспринимать мы их будем не только как свои проекции, но и как игру ума просветлённого. Наше восприятие очистится. Однако если мы впадём в слишком сильную зависимость от внешнего Гуру – от того, наблюдает ли он за нашей практикой или нет, – то в разлуке с ним мы будем становиться уязвимыми и слабыми, а наша практика будет разваливаться. Так получается, когда нам не удаётся развить в себе внутреннего Гуру. Наоборот, в случае успеха в этом наша практика в периоды разлуки с внешним Гуру становится только прочнее. Ведь, конце концов, если мы уберём линзу, то солнце от этого не исчезнет! А про ученика, который дорос до того, чтобы не нуждаться в присутствии Гуру рядом с собой, можно сказать, что когда-нибудь он и сам сможет быть для кого-то Гуру.
Для тибетской традиции довольно обычной является ситуация, когда Гуру, почувствовав, что какой-то ученик слишком привязался к нему, отсылает этого ученика прочь или начинает его избегать. По аналогичной причине бывает иногда полезно сходить в одиночный ретрит, чтобы побыть там некоторое время наедине с собой – вдали от толпы и вдали от Гуру. Очень любопытно, как на это отреагирует ум. Кстати сказать, слово «гуру» в санскрите имеет ещё значение «тяжёлый». Здесь смысл в том, что влияние, которое оказывает на нас Гуру, очень глубоко и охватывает не только наши отношения с ним самим, но и все остальные имеющиеся у нас отношения. Под воздействием Гуру мы меняем своё поведение и отношение к жизни, так что через некоторое время и другие люди начинают замечать, как мы изменились. Мы становимся более стабильными, нас уже не так легко задеть или сбить с курса. Теперь, когда наши переживания стали устойчивее, мы способны не только обуздывать свои эмоции, но и трансформировать их. Поскольку мы обрели достаточно духовной силы, чтобы контролировать загрязнения своего ума, то можем контролировать свои мысли, слова и действия, а как следствие – менять своё восприятие мира. Раньше, когда мы всего этого не умели, мы были лишь жертвами собственных проекций; но теперь мы наполнили своё жизненное пространство миром, и отныне в нём царствуют прощение, терпимость и сострадание.
Если мы будем дорожить своей практикой более, чем собственной жизнью, то в момент смерти она охранит нас; и благодаря всем переданным нам учениям и методам, мы не увидим смерть с её пугающей стороны. Что уж тут говорить о банальном прижизненном счастье? Учения и практики имеют всепроникающее действие. Они корректируют каждый аспект нашей нынешней жизни и также – подобно профилактическому лечению – они исправляют все те рождения, которые нам ещё только предстоит принять.
Надо понимать, в какой момент мастер действительно становится для вас Гуру и что даёт ему право так называться. Я замечал (вы, может быть, тоже замечали), как люди сейчас ходят на разных мастеров, а потом обсуждают их достоинства и решают, которого из них они бы хотели избрать своим Гуру. Но это же совершенно неправильно! Мы не можем выбрать кого-то на роль Гуру просто потому, что на нас произвела впечатление его личность или потому что он харизматичен, или потому что у него хорошая репутация. За таким выбором не стоит ничего, кроме эмоций. На столь легковесной основе невозможно выстраивать долговременные отношения. Разумеется, для новичков, находящихся в свободном полёте и ещё довольно несведущих, вполне естественно начинать поиск Гуру с рассмотрения таких внешних и незначительных качеств, как те, которые я сейчас упомянул. Но если мы хотим выяснить, каковы сущностные качества Гуру, то здесь нам понадобится обратиться к писаниям.
Перво-наперво мы должны отметить, что термин «Гуру» не является общебуддийским. Это понятие активно используется в индуизме, но в буддистских источниках его можно встретить только в контексте тантры, то есть в связи с учениями эзотерического характера. Так что если человек дал вам обеты Прибежища, это ещё не значит, что теперь он ваш Гуру. То же самое относится к тем, кто передаёт вам полную монашескую пратимокшу или обеты бодхисаттвы – это всё наборы обетов, не имеющие к Ваджраяне и эзотерическим учениям никакого касательства. И даже если вы были у какого-нибудь учителя на множестве семинаров и много раз медитировали под его руководством, такой учитель всё равно не будет являться для вас Гуру. Его можно называть наставником, даже духовным другом, может быть; но называть его Гуру было бы неверно.
Если обратится к этимологии, то можно проследить происхождение этого термина от санскритского слова Гухьяручита, которое дословно переводится как «держатель тайны», то есть держатель тайного знания. Отсюда вытекает, что человек не может стать для нас Гуру, если не передаст нам какого-либо тайного знания предписанным традицией образом. И вот тут я бы хотел поговорить с вами о том, а почему вообще, собственно, нам так необходим Гуру.
Как вы знаете, даже в самой обычной мирской жизни очень многим вещам нам приходится учиться у других людей. А если мы отправляемся на поиски просветления? Если мы ищем тайного знания, чтобы принести благо себе и другим? Надо думать, что в этом случае нам понадобится учитель наивысших достоинств! Что характерно: когда речь идёт о куда более приземлённых вопросах, то квалификация специалиста волнует нас в очень значительной степени, и свои трубы мы, например, не доверяем кому попало, а зовём для их починки какого-нибудь опытного сантехника. Но в вопросе выбора Гуру соображения подобного рода многих людей, как кажется, не посещают вовсе, и своё решение они основывают всего лишь на том, что они об учителе слышали и много ли на него ходит народу. И я сейчас говорю не о том, что не надо ходить на лекции учителей, которые пользуются большой популярностью! Я о роли Гуру сейчас говорю! Так вот, если человек следует своему Гуру, то через это он получает духовную практику, духовное знание и духовные реализации. Но если он пытается добывать знания и техники не от живого учителя, а из книг, то может оказаться совершенно не готов к тем переживаниям, с которыми ему в результате придётся столкнуться. Распространённая ситуация – это когда ученик растерян и дезориентирован, поскольку редко видит своего Гуру, с которым его разделяет половина земного шара. В таких условиях между двумя людьми не может развиться близких отношений; в лучшем случае их связывает некоторая взаимная симпатия или, так скажем, договорённость об ученичестве. Но та близость, которая позволяет в тонкостях перенимать владение практиками и знание многообразных медитативных переживаний, для этих людей невозможна.
Когда учитель, которого вы считаете своим Гуру, настолько недоступен, что вы не имеете возможности обсуждать с ним свой опыт практики, это совершенно никуда не годится! И однако многие практикующие попадают в ловушку соблазна заполучить себе в качестве Гуру кого-нибудь очень известного и высокопоставленного. Конечно, это даёт им возможность ощутить себя частью чего-то большого и важного; но больше это, по сути, ничего не даёт – такой Гуру настолько далёк от рядовых учеников, что они не могут научиться от него даже азам. Вообще говорится, что учитель должен быть легко досягаемым человеком, с которым ученик может чем угодно заниматься вместе, а не только духовной практикой. Отношения учителя и ученика должны быть отношениями многолетней дружбы. И речь сейчас идёт о таком мастере, который вдохновляет и направляет своих воспитанников, помогает им, а не наоборот. Если человек не помогает вам – это не Гуру. Если он перестал вдохновлять вас, если он недоступен для вас – это не Гуру. Учитель не должен низводиться до уровня идола, пассивного объекта вашего поклонения. Гуру – это квалифицированный мастер, который сам в течение определённого времени был преданным учеником живого мастера (и этому можно найти достоверные свидетельства), который о собственном мастере всегда думает как о Гуру и во всём старается следовать его примеру. В текстах, на самом деле, приводятся целые перечени качеств, необходимых Гуру; но это чрезвычайно объёмный свод требований, многие из пунктов которого ничего нам сейчас не дадут, будучи чисто технического характера, так что мы не станем на них останавливаться.
Очень опасно, если человек опирается не на другого человека, а только на какую-то бестелесую сущность, которая осуществляет над ним руководство. А то ведь, знаете, случается иногда, кто-нибудь заявляет, что получил от некоего мистического существа прямую передачу учения. Но проблема тут в том, что пока отношения остаются полностью в плоскости метафизического, то ученик, не способный вступить со своим наставником в межчеловеческое взаимодействие, не может развить в себе тех чувств почтения и смирения, которые у него – как у ученика – должны бы быть. Он оказывается лишённым необходимого опыта столкновения с человечностью учителя, с его слабостями и несовершенством. Но ведь ограничения мастера ничуть не менее важны для нас, чем его духовные достоинства! Они учат нас находить драгоценности, сокрытые в навозных кучах. Если же человек, выражаясь метафорически, привык иметь дело только с золотом, а навоз ценить не умеет, то он не сможет вступить с другим в глубокие и надёжные отношения. Гуру так и останется для него внешним объектом, тогда как на самом деле мы нуждаемся в том, чтобы взрастить в себе внутреннего Гуру. Собственно, в этом и заключается взросление – мы находим своего Гуру внутри себя. Но для того, чтобы это могло случиться, нам прежде необходим человек, который направлял бы наше движение и служил нам моделью для подражания. Без этой помощи скрытая в нас духовная сущность – гораздо более разумная, чем та личность, с которой мы привыкли себя соотносить, – не сможет проявиться. Если же мы выстраиваем со своим Гуру истинные ученические отношения, то внешний Гуру вдохновляет нас на развитие внутреннего, и затем мы обнаруживаем, что голоса этих Гуру ничем не отличаются друг от друга.
Зачастую что-то внутри нас прекрасно знает, как нам следует поступить, и пытается нам сказать об этом, но мы не уделяем внимания этому тихому внутреннему голосу. В таком случае можно говорить о том, что мы ещё не полностью отдались влиянию своего внешнего Гуру. И до тех пор, пока мы не научимся слушать своё сердце, пока не научимся действовать по-настоящему зрело, нам нужен будет Гуру, представленный как нечто внешнее. Учитель – это очень важная фигура в нашей жизни. Но он не спаситель. Он появляется не для того, чтобы нас освобождать, а для того, чтобы в конце концов мы смогли освободить себя сами. Иначе можно было бы просто сидеть и молиться на Гуру, ожидая, что он всё за нас сделает. И чем бы это отличалось от веры во всемогущего бога?
Первое, что мы должны сделать, это признать: мы действительно нуждаемся в духовном наставнике – как нуждались бы, например, в учителе музыки, если бы хотели научиться играть на фортепьяно. Говорится, что когда духовная жажда человека достаточно сильна, учитель появляется в его жизни сам. До тех пор, пока мы неплохо себя чувствуем и без всякой духовности, даже присутствие величайшего из мастеров не заставит нас поверить, что учитель зачем-то нам нужен. Но когда это желание с силой прорастает изнутри нас, мы начинаем жалеть о бессмысленно растраченных годах своей жизни, жалеть о том, что не начали учиться раньше. Мы чувствуем зияющую пустоту внутри и понимаем, что годами шли не по той дороге, и теперь нужен кто-то, кто будет заново учить нас ходить. Тому же, кто не имеет настолько сильной жажды к духу, невозможно распознать в учителе учителя. Поэтому некоторые люди проводят время в блужданиях от одного Гуру к другому – не ощущая острой необходимости в учителе, они не способны выстроить с ним правильных отношений.
Важно помнить, что и сам учитель тоже привержен какому-то Гуру, как вы привержены ему. Появление Гуру – это не пришествие Спасителя! Бывает, люди выражают сожаление, что им не довелось увидеть живого Будду Шакьямуни. Но многие ли из тех, кто мог его видеть, достигли освобождения – или хотя бы стали его учениками? Отнюдь нет. У большинства не хватило для этого кармических предпосылок. А многие – не исключая членов его собственной семьи – вообще были о нём весьма невысокого мнения. О нём говорили не как об освободителе мира, а как о человеке, который позволил себе бросить родных. Я сейчас упоминаю об этом для того, чтобы подчеркнуть: Гуру никогда не предстаёт перед нами как человек, который столь совершенен, что нравится абсолютно каждому. И если мы не будем об этом помнить, то при столкновении с реальностью рискуем упать с высоты своих грандиозных ожиданий; а это довольно болезненно.
Для некоторых религиозных традиций центральной является идея всевышнего бога; в буддизме Ваджраяны, с другой стороны, подчёркивается первостепенная значимость Гуру. Говорится, что учения Будды подобны солнечным лучам, а мы – отсыревшему топливу, которое вообще-то обладает потенциалом загореться, но пока ещё не может его реализовать. Отношения между сырой древесиной и солнцем трудно назвать тесными. Солнце, конечно, может высушить дерево, если соблюдены определённые условия: ясное небо, отсутствие осадков. Но вспыхнуть от одних только солнечных лучей – это для древесины практически невозможно. Гуру же в данном примере играет роль увеличительного стекла. Оно может сфокусировать лучи на топливе и заставить его загореться; но и увеличительному стеклу тоже нужны некоторые условия. Если, например, небо затянуто тучами, то каким бы жарким не было скрытое за ними солнце, линза не сработает. Тучи – это те препятствия, которые мешают сгореть нашей страсти, а расчищение неба – созревание кармы и других факторов. Только когда небо станет достаточно чистым, увеличительное стекло сможет выполнить свою функцию – помочь нам добыть огонь.
Если человек практикует на уровне Тхеравады или общей Махаяны, то он, развивая дальше нашу метафору, неуклонно трудится, несмотря на облака, потому что знает, что где-то там, за ними, есть солнце, хотя его и не видно. Однако он не знает, что может загореться сам, и поэтому не имеет желания этого делать. Но когда человеку открывается тайна о возможности стать просветлённым, он уподобляется топливу, узнавшему о своей способности сгореть. Теперь он понимает, что природа солнца содержит в себе потенциал порождения огня. И если мы хотим реализовать в себе природу Будды, то мы должны помнить, каким образом солнце, ясное небо, топливо и линза связаны друг с другом. На посвящении все эти факторы сходятся вместе, и если передача осуществляется успешно, то таким образом кладётся начало специфическим отношениям Гуру и ученика. С течением времени ученик начинает осознавать ту роль, которую Гуру играет в полученной им практике. А в итоге он обнаруживает, что на самом деле является совершенно не тем, что он всегда о себе думал. Вдруг оказывается, что то существо, с которым он идентифицировался прежде, имя этого существа, все его характеристики – это просто иллюзия, некое условное обозначение, которое было ему присвоено; и стоит ему отпустить эту иллюзорную личность, пустую от независимого существования, как он перестанет ей быть.
Процесс посвящения устроен таким образом, чтобы помочь нам дистанцироваться от той личности, с которой мы привыкли себя соотносить. Он возвращает нас к нашей истинной сущности, представляя её в форме божества, олицетворяющего благие, просветлённые качества. Таким образом мы как бы рождаемся заново. Однако вначале это новое представление о себе будет казаться нам довольно далёким от действительности, так что нам понадобится ещё некоторое время на то, чтобы научиться с ним идентифицироваться. Вообще, каждый из нас привязан к каким-то ярлыкам и идеям. Но если это мирские идеи, захватывающие нас на уровне эмоций, то привязанность к ним будет порождать лишь дальнейшие страдания. С другой стороны, если мы привязываемся к идее о том, что представляем собой божественные, просветлённые существа (хотя бы это пока и не проявлялось зримым образом), то такая мысль ведёт нас, наоборот, к освобождению от страданий. Можно сказать, что основная задача Гуру заключается в том, чтобы вывернуть нас наизнанку: отвлечь от обыденного аспекта нашей личности и указать на её божественную природу. Для этого Гуру и даёт передачу, а после неё – наставления.
Но этот процесс не будет работать, если мы к нему не готовы – если не ощущаем себя в полной мере тем самым сухим топливом, которое уже готово вспыхнуть и жаждет этого. А зажигает нас, конечно, не линза, а солнце, но только благодаря линзе лучи могут сфокусироваться в одной точке и создать в ней нужную температуру. Осознав эту простую вещь, мы начинаем понимать, в чём разница между нами и учителем.
Знаете, есть одна тибетская история о собаке, которая была такой преданной, что стремилась сопровождать своего хозяина повсюду, куда бы он ни пошёл. Для хозяина это не всегда было удобно, но собака так страстно рвалась за ним, когда он куда-нибудь собирался, что часто он уступал ей и брал с собой, даже если путешествие обещало быть долгим. А Тибет, как вы понимаете, место довольно холодное, так что во время своих странствий тот человек каждый вечер останавливался, развьючивал животных и разводил костёр, чтобы люди, промёрзшие за день пути, могли отогреться. И вот, все собирались вокруг костра и подставляли огню разные части тела, поворачивались к нему то одним боком, то другим, то спиной. Насмотревшись на это, собака тоже пыталась подсесть к костру задом. Но у неё-то сзади был хвост! И когда этот хвост оказывался в огне, боль возвращала собаку к реальности того, что она всё-таки не человек. Это я к чему вам рассказываю? К тому, что не нужно пытаться всё делать в точности так, как делает Гуру; потому что если у него нет хвоста, это ещё не значит, что у вас его тоже нет! Очень важно осознавать свои особенности и согласовывать практику с ними, а не пытаться всему в учениях следовать прямолинейно.
К сожалению, многие люди как раз-таки очень буквально понимают учения. Как следствие, они не могут состыковать наставления разных учителей между собой и оказываются в полном замешательстве перед обилием кажущихся противоречий. Но здесь нужно смотреть в корень, а не цепляться за термины и ярлыки. За Гуру ведь тоже можно уцепиться, если неумело использовать отношения с ним. В этом случае Гуру становится как бы ещё одной нашей вещью, частью нашего имущества. Поэтому нужно всегда помнить о том, что отношения с учителем носят духовный характер, и стараться не портить эти отношения использованием их в мирских интересах. Разумеется, не исключены и такие ситуации, где нам придётся взаимодействовать со своим Гуру на почве каких-то совершенно мирских вопросов. И это тоже может быть очень ценным опытом!
Вообще очень важно, чтобы мы могли выстраивать своё взаимодействие с учителем на разных уровнях, сообразуясь с обстоятельствами. При решении некоторых наиболее приземлённых задач учителя лучше всего бывает рассматривать с точки зрения того, что это обычный живой человек; но и тогда мы должны всё время помнить, что этот человек – наш Гуру, и соответственно с этим корректировать свои реакции. Причём главную роль здесь играет не сила самого Гуру, а сила нашей преданности ему. Именно она позволяет нам трансформировать наше нечистое восприятие. И чем сильнее наша преданность, тем сильнее становится воздействие Гуру. Ведь в учителе на самом деле нет никакой независимо существующей силы, доступной восприятию любого человека. Его способность оказывать какое-то влияние коренится в тех отношениях, которые складываются между ним и его учеником. Здесь та же история, что и со связью матери и ребёнка: даже если мать очень сильно любит своё дитя, между ними не возникнет близких отношений, если оно не ответит ей взаимностью. Восприятие ученика меняется под действием испытываемой им преданности; но чтобы это чувство смогло в нём вырасти, он должен поддерживать практику.
Что касается учителя, то ему для выполнения функции Гуру необходимо обладать определёнными качествами. Во-первых, он сам должен хорошо владеть тем материалом, который объясняет другим. Далее, он должен быть человеком высокой нравственности и дисциплины; должен жить так, чтобы его поведение соответствовало репутации почтенного учителя, а его поступки нельзя было назвать недостойным. (По этому поводу говорится, что если нравственность учителя не на высоте, то попав в другую страну, он становится другим человеком.) Также Гуру не следует слишком часто идти на компромиссы и вносить изменения в традиционные практики, оправдывая это требованиями времени и особенностями аудитории. Разумеется, ему должно хватать мудрости на то, чтобы в случае подлинной необходимости сделать некоторые поправки, но эти поправки не должны быть разрушительными для смысла. И плохо, если учитель ограничивает себя ролью наставника какой-то одной небольшой группы; очень важно, чтобы его влиянием были охвачены многие – пусть и не на таком глубоком уровне. Кроме того, учитель должен быть основательно вовлечён в подготовку монахов: ведь в них будущее Дхармы. По этой причине истинные держатели линий тибетского буддизма не уезжают на Запад, а остаются в индийских и непальских монастырях. Труд их непрост: у каждого из них окормляется не меньше полусотни монахов, и со всеми своими подопечными учитель обращается как с родными детьми – причём многих он действительно воспитывает с очень раннего возраста. Вот такие учителя могут служить образцом – приличествующие мастеру качества присутствуют у них во всей полноте. Надо ещё отметить, что тантрический мастер, прежде чем передавать какие-либо посвящения, должен сам сначала у кого-то их получить и, кроме того, выполнить все необходимые ретриты по соответствующим этим посвящениям практикам. Наполучать посвящений легко; поддерживать практику куда как сложнее! Вообще, существует довольно много текстов, где перечисляются качества, которыми следует обладать учителю; но поскольку время у нас ограничено, останавливать на каждом из упоминаемых там достоинств мы не будем.
Говорится, что когда ученик взирает на своего Гуру с преданностью, то вера его возрастает, а связь с учителем углубляется и становится всё более прочной. Ученик как бы сливается со своим Гуру; и по мере того, как это происходит, достоинства, присущие Гуру, передаются ему самому. Так что у него никогда не возникает чувства, будто общение с учителем отнимает у него слишком много сил и времени. Он понимает, что его встреча с Гуру – это результат созревания заслуг, которые копились в течение многих жизней; и неизвестно, когда такая счастливая возможность выпадет ему снова, да и выпадет ли вообще. Ведь вполне возможно, что другого такого учителя ему уже никогда не удастся встретить! Осознавая это, ученик преисполняется сильнейшей преданностью. И запомните: Гуру не нужно то чувство преданности, которые мы к нему испытываем; оно важно для нас самих. А специфические отношения, образующиеся между Гуру и его учениками, могут возникнуть только в результате дарования посвящения, и никак иначе. Если речь идёт о великом учителе, то очень многие могут испытывать на себе его влияние; но среди этих людей лишь горстка получит от него посвящение, станет поистине приверженной ему и будет видеть в нём источник вдохновения к практике. А если Гуру вдохновляет своих учеников и вызывает у них желание сильнее укорениться в практике, то его без сомнений можно назвать великим.
Гуру – это человек, который вводит нас в тайную мандалу. Опирается ли он при этом на песочную мандалу или манадалу, нарисованную на ткани, – не важно. Гуру вводит нас в мандалу и объясняет нам её смысл. Если говорить о необходимых для него качествах более детально, то существенная часть требований, которые содержатся в текстах, касается его методической подкованности – умения отправлять различные ритуалы, даровать посвящения, строить мандалы, укрощать землю, выполнять всевозможные практики. То есть он должен владеть внешними ритуальными действиями в совершенстве. Но одного этого ещё недостаточно; также Гуру должен хорошо разбираться в писаниях и учениях, которые с ними сопряжены. Он должен глубоко понимать внутренние и тайные смыслы писаний и уметь объяснить эти смыслы другим.
Помимо обширных познаний, Гуру необходимо иметь и высокие реализации. Он должен быть исключительно сострадательным и великодушным человеком, бесстрашным. в выражении своих чувств, уравновешенным, беспристрастным, нелегко поддающимся грусти или депрессии. Такому человеку не свойственны стяжательство или ограниченность ума, и он всегда найдёт способ принести живым существам благо. Будучи гибким, он использует самые разные средства для прояснения сомнений своих учеников. Соответственно, он должен великолепно ориентироваться в очень широком диапазоне текстов – на знании десятка сутр тут далеко не уедешь. И он не только умело учит других; но и к собственным обетам и обязательствам относится очень ревностно, дорожа ими более, чем собственной жизнью.
Все эти качества, о которых я сейчас рассказал, являются общими требованиями к учителю, употребительными не только в тантре, но также в Сутраяне и общей Махаяне. Что касается Сутраяны, то, согласно учению этой колесницы, стричь в монахи правомочен лишь тот, кто сам является полностью посвящённым монахом, имеющим не менее чем двадцатилетний стаж монашеской жизни. Для колесницы бодхисаттв правила аналогичные: чтобы получить право передавать обеты бодхисаттвы другим, нужно самому в течение определённого числа лет соблюдать эти обеты и практиковать в соответствии с Парамитаяной, а кроме того – ориентироваться в линиях преемственности, учениях и текстах, которые к Парамитаяне относятся.
В Ваджраяне – которая нас, собственно, в основном и интересует – ко всем вышеперечисленным требованиям добавляется ещё несколько. Согласно этой традиции, учитель должен быть кротким, скромным, миролюбивым, исполненным всяческих достоинств и наделённым глубокими познаниями, а кроме того – способным красноречиво излагать учение, не желая при этом ни подношений, ни почестей, а только лишь пользы для других существ. В своей заботе о других тантрический учитель должен быть неутомимым и лишённым каких-либо предпочтений. Он должен равностно относиться ко всем своим ученикам, независимо от уровня их достатка, занимаемого ими места в обществе, срока пребывания в ученичестве и прочего, и стараться с каждым из них обращаться так же справедливо, как это делала бы родная мать. Кроме того, он никогда не должен утверждать, будто способен полностью претворить учение в жизнь, и должен уметь признавать свои ограничения и ошибки. Смирение – очень важное качество для учителя. И учеников он должен предупреждать, чтобы не принимали его слов на веру, не считали их истиной в последней инстанции; ведь даже Будда говорил своим ученикам: «Не верьте тому, что слышите от меня, пока ваш собственный опыт этого не подтвердит». Ещё от учителя требуется быть сведущим в писаниях и знать множество изречений; но при этом он не должен казаться сухим и скучным. И если он собирается дать учение некоторой группе людей, то обязательно учитывает её особенности и затем говорит так, что каждый из присутствующих ощущает: учение предназначено именно ему, подходит именно для его ситуации, его потребностей.
У такого учителя никогда не бывает ощущения, что он уже всё знает, так что он и сам постоянно чему-то учится. Вдобавок он отличается рассудительностью и великодушием – как в материальных вопросах, так и в отношении учений, – и весь лучится состраданием и любящей добротой. Он никогда не жалуется, в самых дурных человеческих проявлениях может найти позитивный смысл, а ради Дхармы способен преодолеть любые трудности. Помимо своей собственной линии, он неплохо знаком также и с другими линиями и традициями, и у него всегда найдутся для них какие-то слова похвалы.
Все эти качества, на самом деле, тоже не выходят за рамки уровня Парамитаяны. Но рассказать что-то о строго специфических для Ваджраяны требованиях к учителю мне довольно трудно – почти все они крайне технического свойства. В общем, можно сказать, что мастер Ваджраяны (обычно его называют ваджрным мастером) должен быть смиренным и уравновешенным, разумным и спокойным, а кроме того – искренним. Он должен в совершенстве знать смысл мантр и тантр, а также надлежащие мудры, быть исполненным сострадания и обладать «десятью достоинствами». Кроме того, он должен прекрасно владеть искусством построения мандалы и быть способным при необходимости проделать всю работу над мандалой в одиночку. (Правда это достаточно гипотетическая ситуация, поскольку традиционно мандала строится в течение одной ночи, а справиться с мандалой за одну ночь без помощников никому не под силу.) Также он должен уметь исчерпывающим образом объяснить смысл каждого элемента мандалы; а если он выполняет какой-либо ритуал, то должен быть способен добиться высочайшей его действенности.
Теперь о десяти достоинствах. Полностью этот перечень называется «десять обычных достоинств мастера Ваджраяны», и сейчас я расскажу о входящих в него качествах поподробнее. Во-первых: если мастер проводит церемонию, то он не должен испытывать тревоги – ни в своём сознании, ни на уровне тела или речи. Ум должен быть настолько послушен ему, чтобы при построении мандалы процессы её разворачивания на внешнем материальном плане и на плане его воображения происходили полностью симметрично. Но мастер не должен привязываться к своим творениям, и при необходимости он должен быть способен без сожалений разрушить мандалу и начать всё заново. А ритуалы он должен проводить, будучи исполненным сострадания и желания принести как можно большую пользу ученикам. Кроме того, он должен быть искусным и опытным в осуществлении четырёх деяний мастера тантры, а именно: мирных деяний, деяний роста, деяний власти и гневных деяний. То есть он должен знать, в каких обстоятельствах какими мантрическими методами лучше воспользоваться, и умело применять подходящие к случаю ретриты: мирные – для избавления от болезней и препятствий, ретриты процветания – для сохранения и увеличения благосостояния, гневные – для изгнания злых духов, которые иногда вредят практикующим. Он с равным умением помогает другим как в достижении просветления, так и в разрешении проблем мирского характера. Он внимательно относится к окружающим, и его всегда заботят их болезни и все прочие их проблемы, какими бы приземлёнными они ни были. Совсем непросто стать таким человеком! Ведь тем качествам, которые я сейчас перечислил, невозможно научиться по книгам – для этого нужно получить особые передачи, а затем в течение многих лет самоотверженно практиковать. Мастер, достигший такого уровня, может оценить способности и склонности каждого из своих учеников, и когда он даёт им учение, то сообразуется с их возможностями. То есть он не даст высокого учения тому, кто не в силах его постичь, не станет объяснять глубокие истины недостаточно созревшим для этого ученикам. Такой учитель отлично разбирается как в мандалах, так и в мантрах и мудрах, превосходно умеет танцевать, петь, осуществлять начитывание, проводить огненные пуджи, лепить тормы и делать всё прочее, что требуется от мастера. Порождение и растворение он визуализирует в равной степени ясно.
Некоторые люди говорят, что им трудно решить, кто из учителей является для них Гуру. Но Гуру – это не тот учитель, который нам больше всего понравился среди всех учителей, виденных нами, и которого мы поэтому выбрали! Это вообще не вопрос выбора! И если нам кажется, будто Гуру себе можно выбрать, мы его просто ещё не нашли и вдобавок неправильно понимаем смысл отношений с ним. В контексте тантрической традиции Гуру – это человек, от которого мы получаем большое (двухдневное, как правило) посвящение и который вводит нас в мандалу. На посвящении нам, в частности, передаётся практика, которую в дальнейшем надлежит систематически выполнять, и даруется обет видения Гуру как божества. Гуру говорит ученикам, что с этого момента они должны смотреть на него не как на обычное существо, но как на Будду. И независимо от того, нравится нам учитель или нет, но если мы получили от него большое посвящение – он наш Гуру. (Не исключено, что Гуру как раз-таки будет здорово раздражать нас, – но это значит, что мы именно в таком и нуждаемся.) Итак, теперь у нас есть Гуру, причём не просто Гуру, а коренной – поскольку он является корнем полученной нами передачи; а кроме того, корнем нашего знания практики и нашей реализации. И если говорить о дисциплине, то и все обеты мы тоже получаем от него, так как на больших тантрических посвящениях передаются не только обеты собственно тантры, но также обеты Бодхисаттвы и как минимум пять основных обетов пратимокши. Традиционно именно такие смыслы вкладываются в термин «коренной Гуру»; то есть когда мы произносим это выражение, то не имеем в виду просто первого Гуру или того, который нам наиболее симпатичен. Тех же, от кого мы получаем какие-то учения, но не получаем посвящений, мы можем называть своими наставниками или благими друзьями. Но Гуру они для нас не являются; тем более – коренными.
Выполняя садхану, мы созерцаем своего Гуру как божество. И если мы, например, читаем молитву прибежища, то сначала визуализируем поле накопления заслуг как проявление Гуру, а затем выполняем перед ним простирания. От каких бы загрязнений мы ни очистились и какую бы реализацию ни обрели, все эти наши достижения исходят от коренного Гуру. И наша ежедневная практика неразрывно связана с ним: независимо от того, какое мы визуализируем божество, по сути это всегда наш Гуру, просто принявший другую форму. Разумеется, многим из нас приходится работать по сорок часов в неделю, чтобы получить хотя бы небольшую зарплату, и зачастую мы не можем уделять практике много времени. Нам, может быть, совсем не нравится такая жизнь. И всё-таки, насколько счастливыми нас делают те два часа в день, которые нам удаётся выкроить на практику! Какими довольными собой мы бываем после неё! И этой радостью мы, конечно, тоже обязаны тому человеку, который выполняет для нас роль Гуру.
Живой учитель – это Гуру, представленный вовне. Но по мере того, как мы созреваем в практике, в нас начинает проявляться и внутренний Гуру. Развитие этого внутреннего Гуру – дар коренного. А когда мы постигнем природу ума, это будет называться обретением тайного Гуру. Вообще, со временем мы во всех феноменах станем видеть проявления собственного ума, причём воспринимать мы их будем не только как свои проекции, но и как игру ума просветлённого. Наше восприятие очистится. Однако если мы впадём в слишком сильную зависимость от внешнего Гуру – от того, наблюдает ли он за нашей практикой или нет, – то в разлуке с ним мы будем становиться уязвимыми и слабыми, а наша практика будет разваливаться. Так получается, когда нам не удаётся развить в себе внутреннего Гуру. Наоборот, в случае успеха в этом наша практика в периоды разлуки с внешним Гуру становится только прочнее. Ведь, конце концов, если мы уберём линзу, то солнце от этого не исчезнет! А про ученика, который дорос до того, чтобы не нуждаться в присутствии Гуру рядом с собой, можно сказать, что когда-нибудь он и сам сможет быть для кого-то Гуру.
Для тибетской традиции довольно обычной является ситуация, когда Гуру, почувствовав, что какой-то ученик слишком привязался к нему, отсылает этого ученика прочь или начинает его избегать. По аналогичной причине бывает иногда полезно сходить в одиночный ретрит, чтобы побыть там некоторое время наедине с собой – вдали от толпы и вдали от Гуру. Очень любопытно, как на это отреагирует ум. Кстати сказать, слово «гуру» в санскрите имеет ещё значение «тяжёлый». Здесь смысл в том, что влияние, которое оказывает на нас Гуру, очень глубоко и охватывает не только наши отношения с ним самим, но и все остальные имеющиеся у нас отношения. Под воздействием Гуру мы меняем своё поведение и отношение к жизни, так что через некоторое время и другие люди начинают замечать, как мы изменились. Мы становимся более стабильными, нас уже не так легко задеть или сбить с курса. Теперь, когда наши переживания стали устойчивее, мы способны не только обуздывать свои эмоции, но и трансформировать их. Поскольку мы обрели достаточно духовной силы, чтобы контролировать загрязнения своего ума, то можем контролировать свои мысли, слова и действия, а как следствие – менять своё восприятие мира. Раньше, когда мы всего этого не умели, мы были лишь жертвами собственных проекций; но теперь мы наполнили своё жизненное пространство миром, и отныне в нём царствуют прощение, терпимость и сострадание.
Если мы будем дорожить своей практикой более, чем собственной жизнью, то в момент смерти она охранит нас; и благодаря всем переданным нам учениям и методам, мы не увидим смерть с её пугающей стороны. Что уж тут говорить о банальном прижизненном счастье? Учения и практики имеют всепроникающее действие. Они корректируют каждый аспект нашей нынешней жизни и также – подобно профилактическому лечению – они исправляют все те рождения, которые нам ещё только предстоит принять.