О недолюбленности. Интересное вИдение "Обломова"

[nandzed]

Отсюда: mikhail-epstein.livejournal.com/87776.html#cutid1

Полностью здесь: nick-gabalov.livejournal.com/16285.html

Прав М.Эпштейн: «контрабандные способы любви» заполонили мир, в том числе в виде творческих и иных «поприщ».
Именно это высокопарное слово - «поприща» – интонационно (очень иронично) подчеркивается в произносимом за кадром тексте автора в фильме «Несколько дней из жизни И.И.Обломова».
Действительно великий фильм о России.
И о любви.
Говорю о фильме, а не о романе И.А.Гончарова «Обломов» именно потому, что в киноверсии Никиты Михалкова, на мой взгляд, намеренно отставлены многие сюжетные линии романа, чтобы подчеркнуть и максимально рельефно представить простую, по сути, мысль.
Трагедия Обломова, оказывается, не в том, что он бездеятелен или слабоволен. А в том именно, что, в отличие от всех окружающих, он долюблен в детстве. И оттого постоянно недоумевает: почему и окружающий мир, и даже близкие и любимые люди подсовывают ему контрабанду? Почему ему все советуют, как себя менять, а он не чувствует в себе недостатка, потому что прогрет на всю жизнь искренней и жаркой любовью!
«Как ты мог сравнить меня с другими?!» - этот монолог лишь по форме каприз не повзрослевшего и к 35 годам барчука. По сути это протест любви, это манифест любви!
Потому что для любви нет других и нет сравнения!
Признаться кому-то в любви – это сказать: есть ты, ты единственный.
Не помню, кто высказался афористично: пока человек не полюбил, мир вокруг состоит из мужчин и женщин, но стоит полюбить – и вокруг просто люди.
И прав Илья Ильич: другой – он «линейку под мышку, пару белья – и переезжает». Но разве это хорошо?
С какой любовью, пусть подчас ироничной, но такой щедрой и многокрасочной рисуется детство маленького Ильи Ильича! Мать, отец, нянька, сама знойная природа в «губернии, что чуть не в Азии» - это всё купает Илюшу в такой любви, которой не могут восполнить все новомодные веяния, светские этикеты, которыми пытается заполнить его жизнь Штольц.
Штольц – это тоже подчеркивается, особенно в сцене прощания с отцом, – катастрофически недолюблен! И так получается, что всю жизнь он «добирает» - но опять же суррогатами. Дела, обучение, подчиненность распорядку…
Забавно посмотреть, что именно Штольц привозит из-за границы и горячо рекламирует – как то, «чем вся просвещенная Европа вскоре будет пользоваться». Вскоре – потому что, оказывается, и там еще не все прониклись.
А привозит он то роторную овощерезку, то велосипед, то нелепую кожаную шляпу. Вещи ограниченно или вообще условно полезные, смешные и, как сейчас очевидно, далеко отстоящие от столбовой дороги прогресса.
Комичность этих заграничных даров доходит просто до гротеска, когда Штольц дарит Алексееву брелок. И лишь потом выясняет, что у бедняги и часов-то нет. Вот он – бесчувственный, не по любви, дар, всегда превращающийся в тягостную и грубую подачку. А то и в глиняные черепки вместо золота, как в мудрой сказке Р.Киплинга про золотую антилопу.
Штольц не чувствует при этом ни малейшей неловкости, зато мягкосердечный и покорный Алексеев, всегда гревшийся щедро исходившей от Обломова энергией детской любви, «покрывает любовью» неуклюжий жест Штольца: «Я часы теперь нарочно куплю»…