Кто и чем нас сделал
Oct. 27th, 2012 05:10 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nandzedИ.Бродский: "Это очень интересно, Соломон. Вся история заключается в том, что взгляд на мир, который вы обнаруживаете в творчестве этих поэтов, стал частью нашего восприятия. Если угодно, наше восприятие - это логическое (или, может быть, алогическое) завершение того, что изложено в их стихах; это развитие принципов, соображений, идей, выразителем которых являлось творчество упомянутых вами авторов. После того, как мы их узнали, ничего столь же существенного в нашей жизни не произошло, да? То есть я, например, ни с чем более значительным не сталкивался. Свое собственное мышление включая... Эти люди нас просто создали. И все. Вот что делает их нашими современниками. Ничто так нас не сформировало - меня, по крайней мере, - как Фрост, Цветаева, Кавафис, Рильке, Ахматова, Пастернак. Поэтому они наши современники, пока мы дуба не врежем. Пока мы живы".
Нандзед: Это продолжение темы сегодняшней ночной реплики по поводу Яна Сатуновского - юный критик бросил нечто пафосное, что Сатуновский создал нас как "говорящих единиц". Меня не создал. Мне даже не жаль. И вот сходное в беседе с Бродским. Мне всё равно, что критик, годящийся мне в сыновья, сегодня бесславно повторяет давно ушедшее. Бродскому же я вполне верю - да, действительно, для них поэзия была формирующей. Последующие поколения успешно превратили это в институцию, создав массу экологических ниш для жизни себе подобных. Но жизни в этом нет. Хотя всё продолжается до сих, чему живой пример упомянутый мной критик.
Теперь к тому, что меня задело сейчас. Читая слова Бродского, я понял - меня, такого, как сегодня, сформировала вовсе не чья-то поэзия. Четверть века назад это были мифы - Рембо, Малларме и Лотреамон. Именно как мифы, а не их поэзия. Мифы сверхчеловеческих усилий. Что до стихов, то от Рембо мне досталась лишь одна строчка - "тонкой музыки не хватает нашим желаньям". От Малларме - "усыпительно-точный взмах весла". У Лотреамона - про встречу зонтика и пишущей машинки на анатомическом столе. Этого было достаточно, чтобы увидеть метод и восхититься им. Всё! Трёх строк было достаточно, чтобы вдохновиться ни больше, ни меньше - менять сознание людей посредством невыносимой красоты)). Для меня, по большому счёту, не существовало ни страны с её проблемами идеологии, ни её истории с теми же самыми проблемами. Почему, собственно, меня нимало не заинтересовали концептуалисты и прочий соц-арт в любом виде. Страна готова была давиться и упиваться этим. Но у меня была возможность смотреть поверх жизни, выше, вообще не туда. В семнадцать лет, закончив физмат-интернат, я резко оставил за спиной астрофизику и проблемы популяризации квантовой механики. Открыл слово. А куда пойдёт с этим открытием юнец с таким специфичным багажом, если никто не остановит?))
Первый поэт, действительно взявший меня стихами, был ранний Пастернак. Это было чудо, а мне нужно было именно чудо)). Но я его проскакал галопом, разорвал и съел, насытившись и впоследствие увязнув в его переписке с Ольгой Фрейденберг. Вообще меня интересуют больше мысли поэтов - в мемуарах, письмах. Всех остальных великих я читал помаленьку, что стараюсь и сейчас делать как можно реже - со временем я для себя решил, что главное не в словах и нечего в них копаться)). Дальше оставалось только визионерство. И совсем иные проблемы развития. Упаси Бог всех и каждого... Импульсивная жизнь страшная штука.
Продолжение не следует
Нандзед: Это продолжение темы сегодняшней ночной реплики по поводу Яна Сатуновского - юный критик бросил нечто пафосное, что Сатуновский создал нас как "говорящих единиц". Меня не создал. Мне даже не жаль. И вот сходное в беседе с Бродским. Мне всё равно, что критик, годящийся мне в сыновья, сегодня бесславно повторяет давно ушедшее. Бродскому же я вполне верю - да, действительно, для них поэзия была формирующей. Последующие поколения успешно превратили это в институцию, создав массу экологических ниш для жизни себе подобных. Но жизни в этом нет. Хотя всё продолжается до сих, чему живой пример упомянутый мной критик.
Теперь к тому, что меня задело сейчас. Читая слова Бродского, я понял - меня, такого, как сегодня, сформировала вовсе не чья-то поэзия. Четверть века назад это были мифы - Рембо, Малларме и Лотреамон. Именно как мифы, а не их поэзия. Мифы сверхчеловеческих усилий. Что до стихов, то от Рембо мне досталась лишь одна строчка - "тонкой музыки не хватает нашим желаньям". От Малларме - "усыпительно-точный взмах весла". У Лотреамона - про встречу зонтика и пишущей машинки на анатомическом столе. Этого было достаточно, чтобы увидеть метод и восхититься им. Всё! Трёх строк было достаточно, чтобы вдохновиться ни больше, ни меньше - менять сознание людей посредством невыносимой красоты)). Для меня, по большому счёту, не существовало ни страны с её проблемами идеологии, ни её истории с теми же самыми проблемами. Почему, собственно, меня нимало не заинтересовали концептуалисты и прочий соц-арт в любом виде. Страна готова была давиться и упиваться этим. Но у меня была возможность смотреть поверх жизни, выше, вообще не туда. В семнадцать лет, закончив физмат-интернат, я резко оставил за спиной астрофизику и проблемы популяризации квантовой механики. Открыл слово. А куда пойдёт с этим открытием юнец с таким специфичным багажом, если никто не остановит?))
Первый поэт, действительно взявший меня стихами, был ранний Пастернак. Это было чудо, а мне нужно было именно чудо)). Но я его проскакал галопом, разорвал и съел, насытившись и впоследствие увязнув в его переписке с Ольгой Фрейденберг. Вообще меня интересуют больше мысли поэтов - в мемуарах, письмах. Всех остальных великих я читал помаленьку, что стараюсь и сейчас делать как можно реже - со временем я для себя решил, что главное не в словах и нечего в них копаться)). Дальше оставалось только визионерство. И совсем иные проблемы развития. Упаси Бог всех и каждого... Импульсивная жизнь страшная штука.
Продолжение не следует
