(no subject)
Sep. 10th, 2010 12:20 pmДля тех, кто хотел бы действительно понять, как я, его собеседник, такой получился
***
Без образа, без жизни, без лица
В Тебе родился я, и каменная мука
Опора мне, я убегаю звука
Без имени, без слога, без венца.
Без имени я откликаюсь, Боже.
Без образа Ты красоту хранишь.
Я без венца, и так дороже,
Что Ты меня без муки воскресишь.
***
В два голоса над домом сонных чаш,
Мне чудится, поют о воскресеньи.
Душа - пустыня, и голос в ней - мираж,
А истинна лишь жажда песнопений
И голос тот, что вдалеке,
Разбуженное расстоянье.
Моё дыхание в Твоей руке,
Но речь моя не вся еще дыханье -
Но град великого царя,
Разрушенный до основанья, -
Вот речь моя,
Позор, изгнанье...
И те два голоса над домом сонных чаш,
Иных миров неслышные реченья,
Нам заменяют погребальный какрандаш
Не в очертаньи, но в значеньи.
Эра воздухоплавания
Монгольфьер над жалобой жаровен,
Как игрушки, оковы теребя,
Во всех окружностях ты узнавал себя
И славил общее здоровье.
Сила тяжести, провинция глухая,
Всё ютится по чужим углам,
Но чужбина так не понимает
И не прочитает по слогам.
Воздухоплаватель с тобой судиться будет,
Как с мачехой, и не солжёт отвес,
Свидетель будет тёмный лес,
И лишь чужбина нас осудит.
И будет нам светить в оконце
Далёкой родины чужое солнце.
***
Без образа, без жизни, без лица
В Тебе родился я, и каменная мука
Опора мне, я убегаю звука
Без имени, без слога, без венца.
Без имени я откликаюсь, Боже.
Без образа Ты красоту хранишь.
Я без венца, и так дороже,
Что Ты меня без муки воскресишь.
***
В два голоса над домом сонных чаш,
Мне чудится, поют о воскресеньи.
Душа - пустыня, и голос в ней - мираж,
А истинна лишь жажда песнопений
И голос тот, что вдалеке,
Разбуженное расстоянье.
Моё дыхание в Твоей руке,
Но речь моя не вся еще дыханье -
Но град великого царя,
Разрушенный до основанья, -
Вот речь моя,
Позор, изгнанье...
И те два голоса над домом сонных чаш,
Иных миров неслышные реченья,
Нам заменяют погребальный какрандаш
Не в очертаньи, но в значеньи.
Эра воздухоплавания
Монгольфьер над жалобой жаровен,
Как игрушки, оковы теребя,
Во всех окружностях ты узнавал себя
И славил общее здоровье.
Сила тяжести, провинция глухая,
Всё ютится по чужим углам,
Но чужбина так не понимает
И не прочитает по слогам.
Воздухоплаватель с тобой судиться будет,
Как с мачехой, и не солжёт отвес,
Свидетель будет тёмный лес,
И лишь чужбина нас осудит.
И будет нам светить в оконце
Далёкой родины чужое солнце.