Загадочное пьянство Парацельса

[nandzed]

В новейшее время, в угоду торжеству рационализма, многие считают Теофраста фон Гогенхейма в некотором роде разоблачителем средневековых суеверий, связанных с медициной, алхимией и магией. Меж тем, сам он был едва ли не одним из самых известных алхимиков и писал: «Магия — вот учитель медицины, лучший, чем любые книги». Учился он сначала в Базеле, потом в Вюрцбурге у Тритемия (чей труд стал основой деятельности Джона Ди).

Свой псевдоним Теофраст фон Гогенхейм взял в честь римского врача Цельса (25 г. до н. э. — 50 г. н. э.). Считается, что докторскую степень он защитил в Ферраре, в Италии, около 1515 года, а оставшуюся часть жизни провёл в путешествиях по разным городам и в беседах с простыми людьми об их недугах. Странствия приводили его на Сицилию, в Испанию и Португалию — в страны, испытавшие сильное влияние суфийских и еврейских учителей. Вероятно находясь именно в одном из этих древних центров обучения, он и решил отправиться на Восток, в Турцию. В Константинополе он получил посвящение — Идрис Шах утверждает, что в суфизм; Мэнли П. Холл — что «в высшие тайны алхимии коллегией исламских мудрецов, удостоивших его Высшей Тайны, выраженной в образе Камня Азот, „Философского Огня“ западных адептов».

Парацельс побывал также в Париже и Лондоне (около 1519 года), в Стокгольме, Москве и Греции. На недолгое время он принял пост городского врача и профессора медицины в Базеле, предложенный ему после исцеления одного пациента, которое показалось людям чудом. Когда местные доктора разводили руками и предлагали немедленную ампутацию, Парацельс смог спасти поражённую гангреной правую ногу известного учёного и печатника Иоганна Фробениуса.

На протяжении всей своей карьеры Парацельс вызывал у своих коллег-медиков только ненависть

— вероятно, вследствие своей не допускающей возражений прямоты, яростного темперамента и явного презрения к их методам и мнению признанных авторитетов. К вящему их негодованию, Парацельс воздерживался от употребления традиционной для врачебного сословия латыни и предпочитал родной язык.

Говорят, что в Базеле он как-то прочёл лекцию по медицине, а затем перед лицом собравшихся докторов и учёных сжёг в медной жаровне работы наиболее почитаемых классических авторов — таких как Гален и Авиценна. «Знайте же, о врачи, что в моей шапочке больше знаний, чем во всех ваших головах, вместе взятых, а в моей бороде больше опыта, чем во всех ваших академиях», — объявил он. К ужасу окружающих, Парацельс стал ходить чисто выбритым, в отличие от большинства учёных мужей того времени, что дало его врагам повод распускать слухи, что он лишён мужской силы.

Несмотря на позор и осуждение, порождённые его выступлениями, Парацельсу было чем хвалиться. Посещая копи Австрии, Венгрии и Германии, он действительно фундаментально изучил свойства металлов и руд, особенности металлургического производства и профессиональные заболевания, широко распространённые в этих промышленных регионах. Оставаясь приверженцем Герметической философии, он верил, что только природа может быть настоящим целителем и единственное, что может сделать врач, это запустить или ускорить естественный процесс.

Парацельс называл сущность жизни «мумией» и считал, что можно построить «микрокосмический магнит», чтобы притягивать эту сущность, с помощью естественных органических материалов, таких как кровь, пот, волосы, моча, экскременты, поскольку в них сохраняется что-то от этой сущности. Он считал, что, прикладывая эти «магниты» к телу, можно вывести из организма мумию, оказавшуюся испорченной. После использования органический магнит зарывался в землю и на этом месте сажалось растение, в которое и уходила испорченная мумия. Теоретически, когда растение вянет и умирает, вытягивая мумию из магнита, пациент выздоравливает.

Репутация, заработанная у тех, кого он исцелил — в противоположность клеветникам и критикам, — привела к тому, что Парацельс пользовался большим успехом. Везде, куда он приезжал, его сопровождала слава великого целителя. В книге «Парацельс: избранные сочинения» Иоланда Джакоби пишет: «Сейчас его считают первым современным учёным-медиком, предтечей микрохимии, антибиотиков, хирургии ранений, гомеопатии и целого ряда других ультрасовременных достижений».

Большой интерес вызывает один аспект жизни Парацельса, который его биографы неизменно находят загадочным — его репутацию горького пьяницы. Обычно людям бывает трудно понять, как человек, которого, согласно, по крайней мере, одному источнику, редко можно застать трезвым, может быть столь блестящим писателем и талантливейшим врачом. Разгадка, скорее всего, лежит в часто используемой суфийской аналогии между «вином» и внутренней мудростью. Когда он ходил по кабакам и толковал о вине, непосвящённые могли всерьёз подумать, что он имеет в виду именно спиртное. Но куда более вероятно, что он говорил о вине в том самом смысле, который подразумевает знаменитый суфийский афоризм: «Прежде чем в мире появились сады, виноград и вино, душа уже была пьяна вином бессмертия». «А в результате его обвиняли в том, что он пьёт», — заключает Идрис Шах.

Парацельс умер в 1541 году в возрасте всего сорока семи лет в зальцбургском кабаке «Белая лошадь». Детали кончины довольно неопределённы, но существует предположение, что его могли отравить агенты врагов. Однако весьма вероятной представляется и другая возможность: Парацельс умер от передозировки своей собственной тинктуры.

«Вином», о котором так часто говорил Парацельс, была на самом деле «суть» или «внутренняя реальность» — иначе говоря, «Азот», происходящий от арабского «элъ-дхат» или «эз-зат», означающего то же самое. Шах пишет: «Камень в суфизме есть дхат, субстанция, которая столь могущественна, что трансформирует всё, что входит с ней в соприкосновение. Это сущность человека, содержащая частицу того, что мы называем Божественным. Это „сияние“, способное вознести человечество на следующую ступень».

Как уже говорилось, порошок, используемый в процессе трансмутации, можно также применять в гомеопатических дозах в качестве эликсира. И поскольку Парацельса считают родоначальником гомеопатии и известно, что он всё время носил с собой порошок Камня в полой рукоятке меча, это может пролить свет на обстоятельства его смерти, которые были весьма загадочны.

Суть гомеопатии в том, что проглатываемое пациентом средство — независимо от того, является ли оно природной минеральной солью или металлической тинктурой, вроде питьевого золота, — доводится до очень высокой концентрации, дабы увеличить силу, а затем разводится в огромных количествах воды. Парацельс полагался на «чудодейственную силу» алхимических тинктур, а поскольку он повсюду носил с собой свой красный порошок, весьма вероятно, что он просто ошибся в дозировке — и отравил себя сам. Эта гипотеза, по крайней мере, объясняет, почему смерть пришла к нему так рано, невзирая на его целительский дар и мастерство, и почему она окружена такой тайной и неопределённостью.

(Кеннет Райнер Джонсон)