![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nandzed
(перевод А.Г.Фесюн, печатается в сокращении)
Вам знакомы ужасные ведьмы, которые называются дакини?.. Это демоницы-людоедки, которых в индийской мифологии считают верными прислужницами богини Кали — великой Черной богини, или Богини времени.
...Происхождение и природа этих дакини остаются довольно неясными; зная, что санскритский корень dī означает «летать, парить», можно предположить, что это — летучие демоницы; но, если не говорить об этом, то о них более или менее точно известно лишь одно: это ужасные существа-волшебницы, ведьмы, страшные и почитаемые — примерно так же, как и другие женские божества низшего ранга, как, например, йогини или «матери» (матри). Так вот, эти дакини, образ которых вошел в мифологию эзотерического буддизма, были известны в Китае и Японии. В Японии они изменили свою природу: слово дакини — первоначально родовое название категории демониц, становится чем-то вроде имени собственного более или менее индивидуализированного божества, получающего титул «бог» или скорее «богиня» (тэн 天); вот почему ниже, когда речь пойдет о японском культе, мы будем писать «Дакини-тэн». Итак, эта Дакини-тэн ассимилировалась с туземным божеством по имени Инари 稻荷 и чаще всего представлялась в образе лиса. А в средние века она сделалась объектом столь особого почитания, что стала «возглавлять» одну из самых тайных и загадочных церемоний японского средневекового буддизма — интронизации императоров (названную «сокуи-кандзё 即位灌頂, то есть «абхишека [Помазание] при интронизации»).
* * *
Во время битвы с асуром Андхакой Шиве удалось ранить царя демонов стрелой из своего лука, и из раны обильно потекла кровь. Однако каждая капля крови Андхаки, падая на землю, превращалась в другого Андхаку, и тысячи маленьких Андхак-волшебников стали атаковать богов. Тогда этими Андхаками-волшебниками занялся Вишну, а Шива пронзил своим трезубцем сердце истинного царя ашура; чтобы капли крови последнего не достигали земли, Шива из огня, который выдохнул из своих уст, создал шакти (женскую энергию) по имени Йогешвари («хозяйка йоги»); другие боги тоже создали своих шакти, а именно Брахмани, Махешвари, Каумари, Вайшнави, Варахи, Индрани и Чамунду. Когда эти семь богинь (или всего восемь, с Йогешвари) выпили кровь раненого ашура, остановив тем самым бесконечное размножение маленьких Андхак, Шива в яростном веселье пустился в пляс; он поднял кверху наколотого царя демонов и тысячу лет жег его огнем своего третьего глаза. Андхака, весь иссохнув, стал совсем похож на скелет, но когда его грех был полностью выжжен, он покаялся и попросил прощения у Шивы. В лице Шивы он нашел покровителя; тот принял его с радостью и передал Парвати как сына. Так Андхака стал большим почитателем божественной четы и получил должность командующего ее войсками (ганешатва)…
Этот миф, исключительно схожий с эдиповым, объясняет появление некоторых важных иконографических мотивов: группа Семи (или Восьми) шакти (чаще всего называемых «матерями») появилась в связи с этим событием.
Семь богинь-матерей
Слева в верхней четверти картины мы видим два образа Богини Дурги (буквально — Неприступной), одной из грозных ипостасей супруги Господа Шивы, Богини — воительницы, защитницы Богов и мирового порядка, восседающей на льве слева —
Справа в верхней четверти два других образа — олицетворения гневных ипостасей Богини Дурги: Кали (буквально темный, темный от гнева), без выраженных атрибутов на картине, входящая в число
Справа в нижнем углу — восседающая на Быке (Врише) Богиня Мать Махешвары (буквально Супруга Махешвары, Великого Господа,
Слева в нижней четверти картины — Богиня познания мудрости Сарасвати (от сар-«течь») покровительница наук и искусств, Богиня красноречия, изобретательница Санскрита и алфавита Деванагари, белокожая супруга Господа Брахмы, восседающая с виною на Лебеде, Его Вахане Хамсе. В этой Своей Ипостаси она носит имя Брахми. (Брам, брахма, или Брахман- Божество — член Тримурти, Творец мира, Демиург. Другие два члена этого " образа трех»- Махешвари (Шива)и Вишну. Шива- разрушитель мира в момент его кончины, а Вишну — его хранитель. Господь Вишну- Всевышний, Брахма — смертный Бог этого мира, Шива — нечто среднее между Ними, особая экспансия Всевышнего, Его Гуна — Аватара, или экспанция, контролирующая одну из трех сил — субстанций материального мира, а именно силу Тамас (тьмы или психологически, Невежества), закон Инерции. Брахма контролирует Раджас (Движение, Страсти), Вишну — Саттву (Благость, Ясность, Добродетель).
Наконец, в середине
Ринат Насыров, май 2012 фото: Елена Сунгатова
Совершенно неожиданным образом эта сцена — правда, в очень искаженном виде — похоже, обнаружилась на изображении одной японской мандалы: речь идет о «Мандале богинь-матерей», графически иллюстрирующей раздел XIII «Праджняпарамита-ная-сутры» (в Японии более известной под заглавием «Рисю-кё 理趣經»). К этой сутре, знаменитой как своей крайне «мудреной» философией, так и своим очень «рискованным» содержанием (если понимать буквально, то она просто-напросто воспевает сексуальные отношения, наслаждение которыми суть не что иное как Великое Блаженство, махасукха буддийского Просветления), написал комментарии великий индийский учитель эзотеризма, Амогхаваджра (705—774), работавший в VII в. в Китае в качестве переводчика. Раздел XIII «Ная-сутры» посвящен некой Формуле, которую Будде предложили «Семь богинь-матерей».
В своем комментарии Амогхаваджра прежде всего указывает, что эти «Семь богинь-матерей входят в свиту бога Махакалы [Махакала, о котором будет много говориться ниже, — имя одной из грозных ипостасей Шивы]». Как и каждый раздел этой сутры, этот должен быть представлен мандалой. Амогхаваджра описывает ее так:
«У этих богинь тоже есть своя мандала. В центре нарисован Махакала, окруженный Семью богинями-матерями; детали изложены в ”Обширной Сутре”. “Махакала” — это Смысл Великого-Времени; Время — это Три момента [прошлое, настоящее и будущее]; [определение] “Великий” — это Смысл отсутствия любых препятствий; [таким образом,] это Сущностное тело будды Махавайрочаны, для которого нет места, куда он не проникает. Семь богинь-матерей вместе с богиней-матерью Брахми вместе воспроизводят Восемь бодхисатв Служения. [Так] в Феноменальном выражается Сущностное».
В Японии группа «Семи богинь-матерей» традиционно состоит из: 1) Чамунды, 2) Каувери, 3) Вайшнави, 4) Каумари, 5) Айндри, 6) Раудри и 7) Брахми. На самом деле перечень «богинь-матерей» всегда был непостоянным еще в самой Индии (могла существовать даже группа из «Шестнадцати богинь-матерей»); несмотря то, что с ними связывались имена великих богов, можно полагать, что это была группа довольно мало отличающихся друг от друга женских божеств, а «матерями» их называли потому, что они были способны насылать на детей болезни и убивать их, так что народ чтил этих богинь с тем, чтобы они, наоборот, защищали детей. «Их почитают, потому что боятся»: подобный двойственный характер свойствен многим индуистским и буддийским божествам, но особенно он разителен в случае культа «богинь-матерей», дакини, а также Кали.
Тот факт, что эта мандала представляет «богинь-матерей», окружающих грозную ипостась Шивы, похоже, уже сближает ее с индуистским мифом о подчинении Андхаки, потому что точно объясняет появление восьми шакти вокруг сражающегося Шивы; но еще более примечательны имя и иконография этого центрального персонажа — Махакала, «Великий [маха] Черный [кала]» бог или «Великое Время [кала]» (кала на санскрите имеет и тот, и другой смысл). Имя Махакала, грамматически — форма мужского рода от «Махакали», действительно встречается в некоторых описаниях иконографии Шивы, укрощающего ашура Андхаку; оно упомянуто, например, в главе LIX «Вишнудхармоттары»:
«Должно создать образ [Шивы] с большими круглыми глазами огненного цвета, с толстым животом, с лицом грозным из-за клыков, […] украшенного со всех сторон пугающими змеями, наводящего страх на Парвати змеей и шкурой слона, которой он накрывается, напоминающего цветом тяжелые дождевые тучи […]. Об этом облике, срезанном слева, говорят, что это облик Бхайравы, а при виде спереди его называют Махакалой».
«Цвет тяжелых грозовых туч» следует отметить, потому что знаменитый поэт Калидаса в своем «Вестнике облаков» сравнивает Шиву из храма под названием Махакала в Удджаяне с тучными грозовыми облаками вечером. — С иконографической точки зрения Махакала, находящийся в центре мандалы «богинь-матерей» из «Найя-сутры», может быть описан так: это гневное божество с тремя головами и шестью руками, с обнаженным торсом, сидящее скрестив ноги. Его тело — черно-синего цвета. Длинные волосы стоят дыбом, на трех головах — венцы из человеческих черепов. Главная голова — с тремя глазами и заметно выдающимися клыками. На его шее в качестве украшения гирлянда из двух змей. Он носит также ожерелья из нанизанных черепных коробок. Руки украшены браслетами из змей, свитых узлами. В двух главных руках он горизонтально держит на коленях меч. Острие меча имеет форму трезубца (острия с правой стороны). Другая правая рука держит за волосы небольшого человечка; он обнажен, соединил ладони и стоит на коленях. Вторая левая рука держит за рога белого барана, ноги которого висят в воздухе. Двумя оставшимися руками он растягивает на плечах шкуру слона, словно собрался накрыться ею. Этот облик, идентичный Махакале из мандалы Чрева (Тайдзо-мандара 胎藏曼荼羅) из «Махавайрочана-сутры» (эта мандала была культовым объектом в японской эзотерической школе Сингон-сю 眞言宗), похоже, в свою очередь выводится из одного китайского иконографического текста, написанного в соответствии с указаниями Амогхаваджры (речь идет оо отрывке из глоссария, составленного между 788 и 810 гг. одним из китайских учеников Амогхаваджры — Хуэй-линем 慧琳; данный отрывок относится к переводу (на самом деле — апокрифу), сделанному самим Амогхаваджрой, «Жэньван-цзин» 仁王經, или «Сутры Благодетельных Царей» (именно эта сутра цитировалась в упомянутом выше сборнике «Кэйран-сюё-сю»):
«[Махакала] обладает великим сверхъестественным могуществом и живет бесчисленные тысячи лет. У него восемь рук; его тело сине-черное, цвета туч. В обеих главных руках, покоящихся на груди, он горизонтально держит трезубец; вторая правая рука ухватила синего барана; вторая левая рука держит за пучок волос некоего духа-привидение (яп. гаки 餓鬼, санскр. прета); в третьей правой руке — меч, а в третьей левой — кханванга (это санскритское слово означает стяг из черепных коробок). Обе руки, которые он держит сзади, лежат на плечах и натягивают шкуру белого слона, словно он собрался ею накрыться. Нанизав черепные коробки на ядовитую змею, он делает из них гирлянду. Его тигриные клыки выступают выше [над верхней губой]. Он изображен в ипостаси великого гнева. Молнии и дым [окружают его] ореолом; его тело исключительно велико. Под его ногами — Богиня-дух земли [Притхиви?], держащая его ступни на своих обеих руках».
Видно, что между иконографией, описанной в этом тексте и иконографией графического воспроизведения Махакалы на мандале «богинь-матерей» (или мандале Чрева) есть некоторые различия: в последнем у бога шесть рук, тогда как согласно тексту Хуэй-линя он должен иметь восемь (как и Шива-Махакала из пещерного храма Эллоры); вместо меча, как у Махакалы с графического изображения, по тексту он должен держать трезубец (как и бог в индийском храме); наконец, текст не уточняет общую позу бога, но, судя по тому, что под ногами у него находится «Богиня-дух земли», несущая его на руках, он, видимо, должен стоять, тогда как на японской мандале он сидит, скрестив ноги (а «Богини-духа земли» здесь нет). Таким образом, очень похоже, что в целом иконография текста Хуэй-линя (который, несомненно, лежит в основе графического воспроизведения мандалы и, следовательно, старше нее) ближе к индуистской иконографии подчинения Андхаки Шивой. Кроме того, согласно одному сохранившемуся комментарию к «Ная-сутре» на тибетском языке, Махакала в центре мандалы «богинь-матерей» должен изображаться с десятью руками и в «танцующей» позе - что опять-таки напоминает важную особенность изображения индуистского Шивы в его ипостаси подчинения Андхаки-асуры. Можно отметить и другие соответствия между Махакалой, описанным в тексте Хуэй-линя (или Махакалой с мандалы «богинь-матерей»), с Шивой в его «Андхакашура-вадхамурти»: самое разительное — это шкура слона, которую тот и другой держат в верхних руках; можно вспомнить еще «цвет туч», общий для обеих фигур. Менее очевиден, но ничуть не менее важен тот факт, что, согласно тексту Хуэй-линя, бога держит «Богиня-дух земли», а что касается Шивы из индуистской иконографии, то у его ног можно видеть фигуру присевшей Кали. А ведь в индуистской мифологии, как писала М. Биардо, «когда, говоря о мифологическом персонаже женского пола […], особо подчеркивают черный цвет его кожи, можно полагать, что имеется в виду не только значение “богиня”, но и значение “земля”»; коль скоро Кали — по преимуществу «черная» богиня, то «Богиня-дух земли» под стопами Махакалы в тексте Хуэй-линя, несомненно, в некоторой степени ее отражает.
Таким образом, вполне можно полагать, что — хотя сам Амогхаваджра, вероятно, этого не осознавал — Махакала японской мандалы «богинь-матерей» из «Ная-сутры» есть некоторым образом производное от индуистского Шивы из его «Андхакашура-вадхамурти», а «дух-привидение», которого держит в руке этот Махакала, соответствует наколотому на трезубец ащура Андхаке в индуистской иконографии (эти ссылки на индуистский миф не объясняют только наличие «синего барана» (так в тексте; на японских изображениях — белого барана) в другой руке Махакалы; но поскольку баран — частый атрибут в других ипостасях индуистского Шивы, можно считать, что эта деталь попала сюда случайно). Эта гипотеза, если ее принять, в свою очередь проливает свет на некоторые мелкие исторические вопросы: с одной стороны, можно считать определенным, что миф и иконография подчинения Андхаки-ашура Шивой были сформированы прежде, чем Амогхаваджра начал свою деятельность в Китае, то есть к началу VIII века они уже существовали (что не удивительно — ведь великие индуистские скульптуры Эллоры и Элефанты обычно датируются самым концом VI или началом VII века); с другой стороны, если, как мы уже сказали, изображение Махакалы в центре мандалы «богинь-матерей» идентично его же изображению на мандале Чрева из «Махавайрочана-сутры», может возникнуть вопрос — которое из них предшествует другому; однако если согласиться, что эта иконография в какой-то мере основывается на иконографии индуистского Шивы в его ипостаси подчинения Андхаки, следует полагать, что мандала «богинь-матерей», конечно, ближе к оригиналу, потому что Махакала на ней окружен восемью «богинями-матерями», составляющими важный элемент мифа об этом подчинении.
Вернемся теперь к дакини и посмотрим, каким образом они попали в буддизм и были включены в его мифологию. Вопреки хронологическому порядку скажем сначала несколько слов о дакини в позднем эзотерическом буддизме, то есть в индо-тибетском тантризме после VIII или IX века. По объяснению Снеллгроува, слово «дакини» в индо-тибетском тантризме более или менее синонимично слову «йогини»; но само слово «йогини» двусмысленно — с одной стороны, оно может означать ведьм-демониц женского пола, довольно близких как раз к дакини, с другой — женщин-аскеток, адепток йоги (простая форма женского рода от «йогин»). В индо-тибетском тантризме слово «дакини» может означать прежде всего йогини-аскеток, которые вместе с йогинами (в этом случае называемыми «дака» — форма мужского рода от «дакини») собираются на тайные празднества в сакральных местах; согласно строгим ритуалам эти йогины мужского и женского пола принимают пищу (куда могут входить моча, экскременты, кровь, сперма и человеческая плоть; этот набор называется Пятью Амброзиями), пьют жидкости, поют и танцуют и наконец совокупляются (в действительности все это может — или иногда должно— пониматься чисто символически). В Великом Блаженстве, следствии этого собрания-брака (санвара), йогины-мужчины идентифицируют себя с Херукой, а женщины — с его женским соответствием Ваджраварахи. — С другой стороны и, вероятно, в связи с этим значением то же слово «дакини» может означать важнейших богинь, таких, как Пять йогини (Найратми, Ваджра, Варийогини, Гаури и Ваджрадакини), в браке (или идентифицируемые) с Пятью высшими буддами (Акшобхья, Вайрочана, Амитабха, Ратнасамбхава и Амогхасиддхи), браке, представляющем собой высшее единство существования (санвара). В иконографии дакини изображаются свирепыми чернокожими богинями, украшенными Пятью Печатями (диадемой, ушными украшениями, ожерельями, браслетами и поясами); у них одно лицо с горящими глазами и по две руки, в правой из которых они держат секач, а в левой — чашу из черепа; у них есть также кханванга, лежащая на левом плече; одетые в тигровую шкуру на бедрах, они стоят на распростертых трупах.
Все это определяется явно выраженным стремлением к ужасному, дикому, эротическому или нечистому, которое характерно для некоторых форм буддийского тантризма и может рассматриваться как следствие желания выйти за пределы всяких социальных норм и всякого сопротивления со стороны рассудка. Означает ли слово «дакини» спутниц аскетов, с которыми те вступают в связь под конец экстатических празднеств, или высших богинь, — оно, несомненно, было выбрано с одной и той же целью «ниспровержения ценностей», по причине мифологической коннотации «ужасное, пугающее, мрачное…», которую этот термин мог иметь в индуистском контексте.
продолжение следует
