nandzed | Время как тайна ума (Reply)

Время и пространство составляют две величайшие тайны человеческого ума. Тайна времени даже еще глубже, чем тайна пространства, – это отражено и в процессе развития человеческой цивилизации. Это можно объяснить тем, что ощущение пространства связано главным образом с движением тела, в то время как ощущение времени связано с движением ума. Однако, хотя ощущение пространства начинается с тела, оно не остается на этой стадии, но постепенно видоизменяется в духовную функцию путем создания концепции пространства, независимой от тела, от материальных объектов, даже от каких бы то ни было ограничений, и достигает кульминации в опыте (переживании) чистого пространства или бесконечности пространства. Здесь мы больше не говорим о "концепции", потому что бесконечность нельзя постигнуть, умственно "обрисовать" или объективировать, ее можно только испытать. Только когда человек проник в этот опыт, умственно и духовно переварил и усвоил его, мы можем говорить об открытии времени как нового измерения сознания.

В Махаяна Буддизме пространство играло даже еще более важную роль в развитии религиозного искусства с его символикой, в котором был схвачен универсум с мириадами миров и солнечных систем и бесчисленные формы жизни и измерения сознания, что привело к созданию новых систем философии, метафизической спекуляции и очень утонченной психологии. Однако концепция времени рассматривалась лишь как вторичное, если не негативное, свойство существования, а именно – как то, в силу чего существование является иллюзорной, преходящей чередой скоротечных феноменов.

И только с развитием практики цикла тантр Калачакры в X веке религиозные провидцы и мыслители постигли глубокую тайну, скрывающуюся под общепринятым понятием времени, а именно – существование другого измерения сознания. Оно выявляется в космическом танце небесных тел, так же, как и в танце протонов и электронов, в "гармонии сфер", так же, как и во "внутреннем звучании" живых вещей, в дыхании нашего тела, так же, как и в движениях нашего ума и ритме нашей жизни.

Эта реальность - не "опыт вещей", а своего рода движение, которое выходит как за пределы наших чувственных восприятий, так и за пределы наших математических, философских и метафизических абстракций. В действительности пространство, если не принимать в расчет "пространство", измышленное умом, не существует само по себе, оно создается движением; и если мы говорим о кривизне пространства, то это не имеет никакого отношения к его наличной или существующей структуре, подобно волокнам в древесине или пластам в скальных породах, но связано с его предысторией, с создавшим его движением. Это движение по своему характеру является криволинейным, т.е. кругообразным, или имеет тенденцию к образованию своего собственного центра, причем этот центр снова может двигаться по большей кривой или кругу и т.д.

Таким образом, универсум становится гигантской мандалой или чрезвычайно сложной системой бесчисленных мандал. Мандала, согласно традиционному индийскому смыслу этого слова, означает систему символов, основанную на круговом расположении или движении и служащую для иллюстрации взаимодействия или наложения духовных и космических сил. Если мы рассматриваем универсум не с пространственной точки зрения, а с точки зрения слышимой вибрации или шабда, "внутреннего звука", тогда она становится гигантской симфонией. В обоих случаях все движения взаимозависимы, взаимосвязаны, каждое образует свой собственный центр, свой фокус силы, никогда не теряя контакта со всеми другими центрами, образованными таким образом.

"Кривизна" в этой связи означает движение, которое отклоняется от своего курса, и таким образом обладает как постоянством, так и изменчивостью, т.е. ритмом, или по крайней мере имеет тенденцию возвращаться обратно к своему источнику или отправной точке, согласно присущему ему закону. Однако в действительности оно никогда не может возвратиться к той же точке в пространстве, потому что это движение само движется в рамках некоторой большей системы связей. В таком движении сочетаются принцип изменения и необратимости с постоянством неизменного закона, которое мы можем назвать его ритмом. Можно сказать, что это движение содержит элемент вечности, так же как элемент преходящести, который ощущается как время.

Как время, так и пространство вытекают из движения, и если мы говорим о "кривизне пространства", мы аналогично должны говорить о "кривизне времени", потому что время – не поступательное перемещение по прямой линии, начало которого, прошлое, окутано неизвестностью и которое вонзается в бесконечный вакуум неумолимого будущего, но нечто, отклоняющееся от своего курса, нечто, подверженное закону постоянного возвращения сходных ситуаций. И в нем, таким образом, сочетаются изменение и устойчивость. Каждая из этих ситуаций обогащается новым содержанием, в то же время сохраняя присущий ей характер. Таким образом, мы можем говорить не о механическом повторении тех же самых событий, а только об органическом возрождении их элементов, в силу чего даже в потоке событий можно различить закономерную устойчивость. Признание такого закона устойчивости, управляющего элементами, или элементарными формами выявления, всех событий, является основой, на которой построена "И-Цзин", или "Книга перемен", древнейшее произведение китайской мудрости.

По-видимому, это произведение было бы лучше назвать "Книгой о принципах преобразования", потому что она демонстрирует, что изменение является не произвольным или случайным, а подчиняется законам, согласно которым каждая вещь или состояние существования может измениться в нечто, уже врожденно присущее ее собственной природе, а не в нечто совершенно отличное. Она также демонстрирует столь же важные законы периодичности, согласно которым изменение представляет собой циклическое движение, подобно движению небесных тел, смене времен года, часов дня и т.д., что символизирует вечное во времени и превращает время как бы в более высокое пространственное измерение, в котором вещи и события существуют независимо, хотя это и не воспринимается чувствами. Они находятся в потенциальном состоянии, как невидимые ростки или элементы будущих событий и явлений, которые еще не вступили в реальную действительность.

Эти элементы являются, так сказать, вечно возвращающимися духовными или трансцендентальными реальностями и универсальными законами, которые в индийской космологии и философии были описаны как ритмическое возникновение и распад мировых систем. Согласно этой точке зрения, тот же самый принцип проявляется в периодическом появлении просветленных существ, которые, хотя и отличаются по своим индивидуальным качествам и характеру, а также по внешним формам своего выявления, воплощают одно и то же знание и сознательное осуществление высочайшего универсального закона, который является главным значением санскритского термина "дхарма".

Это тождество – или, как мы можем с равным успехом выразиться иначе, это вечное присутствие "Тела Закона" (дхармакая), которое является общим для всех Будд, для всех Просветленных – является источником и духовной основой всякого просветления, поэтому оно помещается в центре Калачакра-Мандалы, являющейся символическим олицетворением универсума. Кала означает "время" (а также "черный"), а именно – невидимый, неизмеримый динамический принцип, врожденно присущий всем вещам и олицетворяемый в буддийской иконографии в виде черной многоголовой и многорукой ужасной фигуры, обладающей одновременно божественной и демонической природой. Она "ужасна" для индивидуума, привязанного к своему эго, которого она попирает своими ногами, так же, как и всех богов, сотворенных по образу и подобию эго, которые изображены распростертыми под ногами этой ужасной фигуры. Время – это сила, правящая всеми вещами и всеми существами, сила, перед которой должны склониться даже наивысшие боги.*

* К.Г.Юнг в своем комментарии к книге "Тайна золотого цветка" правильно указал, что "боги" буддийской иконографии и их символы и функции относятся к сфере психологии, а не метафизики. Говоря о великих восточных философах, он пишет: "Я подозреваю, что они были символическими психологами, и самой большой ошибкой по отношению к ним было бы принимать их буквально. Если бы они действительно были метафизиками, на что они претендовали, то было бы бесполезно пытаться понять их. Но если это психология, то мы можем не только понять их, но и получить от них большую пользу, ибо тогда так называемое метафизическое попадет в сферу опыта. Если я принимаю факт, что бог абсолютен и выходит за пределы всякого человеческого опыта, то он (бог) оставляет меня равнодушным. Я не влияю на него, и он не влияет на меня. Но если я знаю, что бог – это могущественный импульс в моей душе, то сразу же неизбежно должен заинтересоваться им, так как тогда он может стать важным... как все, относящееся к сфере реальности". (К.Г.Юнг, "Психэ и символ", Даблдэй Энчор Букс, 1958, стр.344.)

Мы можем добавить, что божественные фигуры буддийской иконографии не только "попадают в сферу опыта", но в действительности происходят из опыта медитационных практик (садхан), так что любая иконография, которая не основана на знании этих садхан, неизбежно останется крайне поверхностной и не имеет ценности для действительного понимания этого глубокого предмета, который имеет дело с психологической реальностью и не имеет ничего общего с примитивным идолопоклонством.

В одной из своих ранних книг по буддийскому Тантризму Г.В.Гюнтер сравнивает символ Калачакры с современной концепцией пространственно-временного континуума, указывая, однако, что в Буддизме он является не просто философской или математической конструкцией, а основан на непосредственном восприятии внутреннего опыта, согласно которому время и пространство являются нераздельными аспектами реальности.

"Мы обычно говорим о времени не только так, как будто оно представляет собой нечто самодовлеющее, нечто само собой разумеющееся, но даже так, как будто есть только одно время. Мы редко отдаем себе отчет, что за этим словом скрывается дюжина различных значений, точнее, различных категорий связи. Мы должны различать математическое время, звездное время, солнечное время, местное время, физическое время, физиологическое время, психологическое время и т.д. И последние два времени столь же отличаются в каждом индивидууме, сколь местное время варьируется от одной местности к другой.

Один час в жизни ребенка является гораздо большей мерой времени, чем в жизни взрослого, потому что жизненный ритм ребенка гораздо более быстрый, чем у взрослого или пожилого человека. И как чувство времени варьируется субъективно и с возрастом по физиологическим и психологическим причинам, так же и "природа времени варьируется в зависимости от объектов, рассматриваемых нашим умом. Время, которое мы наблюдаем в природе, не имеет отдельного существования. Оно является только способом существования конкретных предметов". (Алексис Кэррел, "Человек неизвестный", с. 156.)

Искать время вне нас или в отрыве от объектов нашего наблюдения, так сказать, "время само по себе", – это все равно, что изолировать направление пространства от наблюдателя и говорить об "абсолютном востоке" или о "севере как таковом", или о "западе самом по себе". "Абсолютное время" – такая же бессмыслица, как и отрицание времени...

Мы не можем также определить "жизнь", хотя мы не сомневаемся в том, что обладаем ею. Фактически, чем более реален опыт для нас, тем менее он может быть определен. Опыт реальности может быть не определен, а только очерчен, т.е. к нему можно подойти не по прямой линии двухмерной логики, а только концентрическим путем, двигаясь вокруг него, приближаясь к нему не только с одной стороны, но и со всех сторон, не останавливаясь на какой-либо частной точке.

Только таким путем мы можем избежать одностороннего и искаженного перспективой взгляда и прийти к уравновешенному, непредвзятому восприятию и знанию. Этот концентрический подход, который движется вокруг объекта все ближе и ближе к нему и в конечном счете в идеале совпадает с ним, прямо противоположен западному аналитическому и расчленяющему способу наблюдения; он является интегральной концентрацией внутреннего видения (дхьяна).

...Поэтому давайте продолжим кружение вокруг нашей проблемы. Что означает время с точки зрения опыта? Большинство людей ответят: длительность! Но длительность мы имеем даже в том случае, когда опыт времени отсутствует, как, например, в глубоком сне. Следовательно, опыт времени есть нечто большее, чем длительность, – это движение. Движение чего? Либо нас самих, либо чего-то, находящегося внутри или вне нас. Однако тут возникает парадокс.

Чем меньше мы движемся (внутри или вовне), тем сильнее мы осознаем время. Чем больше мы сами движемся, тем меньше мы осознаем время. Человек, который умственно и телесно бездействует, ощущает время как бремя, в то время как деятельный человек едва замечает ход времени. Те, кто движется в совершенной гармонии с внутренним ритмом своего существа, пульсирующим ритмом универсума внутри себя, находятся вне времени в том смысле, что они больше не воспринимают время. Те, кто движется и живет в дисгармонии с этим внутренним ритмом, существуют без внутренне присущей им длительности, т.е. влачат лишь мгновенное существование без направления и духовной непрерывности и, следовательно, без смысла.

То, что мы называем "вечностью", это не неопределенная временная длительность, которая является лишь мысленной конструкцией, не опирающейся ни на какой опыт, а опыт безвременности.

Жизнь, как и время, является необратимым процессом, и те, кто говорит о вечном повторении идентичных событий и индивидуумов (как, например, Успенский в своей книге "Новая модель вселенной"), ошибочно принимают ритм или периодичность за механическое повторение.

Что мы понимаем под словом "измерение"? Способность расширяться или двигаться в определенном направлении. Если мы движемся вовне, то мы можем сделать это только в трех измерениях, т.е. мы не можем выйти за пределы трехмерного пространства. Однако движение, которое порождает и объемлет эти измерения, ощущается как время до тех пор, пока движение не завершено или пока продолжается процесс создания измерений, т.е. пока они не воспринимаются как завершенное целое. Ощущение времени является ощущением незавершенности. По этой причине время отсутствует в моменты наивысшего сознания, интуитивного видения или совершенного постижения. Для Просветленных нет времени.

Однако это не означает, что у Просветленного исчезло прошлое или стерлась память. Наоборот, прошлое перестает быть качеством времени и становится новым порядком пространства, который мы можем назвать Четвертым Измерением; в нем вещи и события, которые мы воспринимаем по частям, можно видеть одновременно, в их целостности и в настоящем. Так, Будда в процессе своего просветления окидывал взором бесчисленные предыдущие жизни по мере расширения своего кругозора, пока его видение не охватило весь универсум. Только если мы распознаем прошлое как "истинное измерение нас самих", а не только как абстрактное свойство времени, мы будем способны увидеть себя самих в надлежащей перспективе по отношению к универсуму, который является не чуждым элементом, непостижимо окутывающим нас, а самим телом нашего прошлого, в чреве которого мы дремлем до тех пор, пока не пробудимся в свободу просветления.

Лама Анагарика Говинда