Иннокентий Федорович проснулся среди ночи и громит поэзию

Поэзия с ее розовыми слезами и нежной жалостью поэта к самому себе, пускай не реальному, не личному себе, а лишь такому, который с призрачной страстностью готов жить решительно за всех, поэзия, говорю я, есть в сущности самое яркое отрицание подлинного страдания и жгучего сострадания. Мука не может жить за других, да еще призрачно, потому что сама она вся - тупость, вся - непосредственность минуты: она стонет, скрежещет, она проклинает и иногда покоряется, но всегда только с неделимою и с несообщаемой подлинностью.

Состраданию тоже не до слов. Сострадание не грезит Прометеем на скале: оно должно молча разматывать бинты, пока долото хирурга долбит бледному ребенку его испорченные кости.

И нигде трагическая роль поэзии не обнаруживается с такой яркостью, как именно в изображениях муки. Ведь поэт влюблен в жизнь, ведь он хотел бы разлиться в мире, ведь он воображает, что он и точно стал этим миром, и все это - только иллюзия. Не поэт стал жизнью, - наоборот, жизнь принизилась, сузилась до него, так часто смешная и даже нелепая, если сравнишь ее с настоящею. И вот там, где поэт чувствует, как ему кажется, только чужую муку, на деле красуется и расцветает лишь один безысходный эгоизм, пусть ни для кого не обидный и даже всех утешающий эгоизм, но столь же чуждый истинному, действенному состраданию, как и его тупой и сытый собрат.

Психоанализ для поэтов-2

"...страх человека перед смертью глубоко эгоистичен, и уж этим одним он интимно-близок поэзии. С другой стороны, идея смерти привлекательна для поэта простором, который она дает фантазии. Реми де Гурмон давно уже заметил, что наш интеллект никак не может привыкнуть к обобщению идеи смерти с тою, которая, казалось бы, особенно ей близка, т. е. с идеей небытия (du neant). Здесь поэзия является именно одною из сил, которые властно поддерживают эту разобщенность. Дело в том, что поэт влюблен в жизнь, и таким образом смерть для него лишь одна из форм этой многообразной жизни, le neant получает символ, входящий в общение с другими, и тем самым ничто из ничто обращается уже в нечто: у него оказывается власть, красота и свой таинственный смысл".  (И.Ф.Анненский) "

мелким шрифтом...

...неоперабельная жизнь.

мон петит...

сознание - это биоконструктор для детей дооперационного возраста.

Цитата из Михаила Удлера

встретив томик стихов артюра рембо, забытый вечностью на скамейке в парке,

в свои неполные тридцать восемь лет,

вечность лежала раскрытая на случайной странице лёгким прохладным

июльским ветерком, вечность всегда случайна

Желая перемен, читаю Книгу Перемен)... Замри, несчастье

В наступлении более, чем где-либо, необходимо гармоническое сочетание познания и действия. Мало знать сущность наступления, надо еще знать и метод его. Недостаточно ценить одно знание, но надо еще больше ценить его осуществление. Без последнего получается некая неполноценность и односторонность. Она именно и выражена в образах текста. Но часто бывает, что в такой период кризиса люди тщетно рассуждают об истинно сущем, не корректируя свои действия этим знанием. От этого даже их ограниченное знание окончательно огрубевает и становится мертвой схемой. Но именно такие окосневшие люди действуют безуспешно во время кризиса. В тексте это облечено в следующие образы: Слабая черта на третьем месте. И одноглазый может видеть; и одноногий может наступить. Но если так наступить на хвост тигра, то он укусит этого человека. Несчастье. Воин действует вместо великого государя.

Утренний expromtе

Как ласков кипяток с утра,
Как славит равновесие вода!
И мы плывем - без речи и шагов
К варягам по реке без берегов.
И, как в колодец падает бадья,
Утонет в небесах ладья.

О безладовой глубине и свободе в людях

К обеду воробьи за окном начинают щебетать с такой скоростью и в таком количестве, что это превращается в журчание горного ручья. Особенно учитывая высоту седьмого этажа дома, стоящего на вершине сопки. Господи, и плыть бы в небесах без исчисления глубин времён! И не в том штука, что нельзя человеку в мире людей знать много или ещё чего - но жизнь людей устроена так поверхностно, что желаемое мной просто несовместимо с её устройством. Либо несовместимо так быстро, как мне хочется)))... Что одно и то же. 

А вот другое, но тоже об эмансипации)... Человек явно устал...

"Я вообще-то за гетто. Пускай людей, которые не хотят зарабатывать любою ценой, власти выселят в гетто. Мы ужмёмся, да лишь бы не видеть и не слышать претенциозного, сильно возомнившего о себе человеческого мусора, как из «хороших», так и из плебейских, но отожравшихся в постсоветском раю семей.

И кстати, если нам не мешать, мы совсем скоро и воспрянем, и поднимемся. И даже достойно, хе-хе, похороним тех, кто готов получать бабло за производимое ими дерьмецо и кто с этим своим тупым цинизмом долго не протянет. Время-то всё равно работает на нас, на меня, на наших детей".

А ему вторят: "Мне тоже кажется, что самое ценное отнять у человека невозможно. Даже если вернётся Сталин и отнимут Интернет, книги же не отнимут, а их за последнюю четверть века наиздавали столько, что не только на наш век хватит. А если начнутся обыски и отнимут новую запретность, то Пушкина и Достоевского всё равно оставят. А не оставят классиков, то останется Библия, без православия нам же никуда… Ну и диски-записи, альбомы там всякие. Всяческий интеллектуальный подкожный жир. Всё равно ведь держишь в голове эту умозрительную возможность — остаться ни с чем, вот и учишься радоваться трещинам в асфальте или цвету снега".

www.chaskor.ru/article/inte-inti-interes_vyhodi_na_bukvu_s_22360

Читаю их и думаю - не, ребята, даже на йоту не приблизились вы к пониманию своей обусловленности и мира людей в целом. Не о том. Как будто смотрят всегда назад, а потому и новой беды не увидят, пока она не влезет в их дом. Человек во времени, как муха в янтаре - всегда хочет видеть впереди, но никогда не может смотреть туда. И не от наличия томика Толстоевского зависит, будет ли хоть глоток тайной свободы в вашем мире. Впрочем, об этой мелочи вы уже и сами догадались...

Московский клуб "Поэзия". Неожиданно рвотный рефлекс

Полит.ру печатает нынче отрывки мемуаров Светы Литвак о клубе "Поэзия". Ощущение совершенно отвратного цирка. Что-то глубоко больное. Бог миловал в своей жизни от этого всего.  Если бы я еще никогда не видел похожего со стороны, не в приближеньи, наверное, не понял бы, но  и по опыту и плюс интуитивно чувствую, что эта вонючая каша  - плоть от плоти всей нашей "жизни". Баланда в общественной тюрьме. Литература. И если все они поодиночке якобы так хороши, то почему такое богомерзкое впечатление от всех вместе?

www.polit.ru/fiction/2011/02/22/litvcp.html#

О свободе развития в средней канадской школе

Забавную историю прочел тут community.livejournal.com/pora_valit/52765.html

В марте, по окончанию второго триместра, у меня была беседа с учительницей. Это такая форма «родительского собрания», только индивидуальная, ибо оценки ученика – это частное дело его семьи.

Кстати, зовут учительницу миссис Александра, но так как это длинно для детей младших классов, то все называют ее миссис Эй (А).

Итак, после пяти минут похвал и рассуждений о том, какой грандиозный прогресс Бен совершил за последнее время, она переходит к делу.

- Единственная проблемы это, как Бен пишет. (На самом деле очень плохо). Мы с миссис Рид
(отдельная учительница по-английскому для неанглоязычных детей-эмигрантов) пытались ему помочь, но не смогли. Поэтому мы предлагаем пока перестать заставлять его писать от руки вообще, выдать ему typing device (клавиатура с небольшим дисплеем с возможность подключения принтера для распечатывания того, что набрал), и послать заявку на занятия со специалистом по этой проблеме, который будет приезжать в школу и учить Бена писать по специальным методикам.
Мама в шоке спрашивает: не заставлять писать от руки??
- Да, говорит учительница, - потому что его проблемы с чистописанием мешают ему выражать свои мысли. Поэтому мы хотим избавить его от этой проблемы, чтобы он мог сосредоточится на спеллинге и смысле того, что он излагает.
Мама все еще в шоке. Учительница понимает, что что-то не так и спрашивает, что.
А что не так? Да все! Мама в шоке пытается шутить:
- Ребенок, который не умеет внятно писать, должен оставаться после уроков и писать, писать, писать, пока не научится или не помрет. По крайней мере, когда я училась в России, было так.
Учительница выслушивает это без тени улыбки и твердо говорит:
- Нет, мы так не делаем. Специалист должен поработать с Беном и определить причину его дисграфии и пути решения проблемы. Возможно, это последствия травмы головы (она в курсе, потому что это такое дело, что может вылезти как и когда угодно), и тогда мы присвоим Бену статус студента со специальными требованиями, и он будет учиться с typing device все время, не волнуйтесь, если он не может писать, мы не будем требовать. У нас в школе уже есть такие студенты. Это никак не скажется на его оценках и возможности получить любое образование в Канаде.

О прохождении предельных состояний и поэтах

Отчаяние не итог, а инструмент, точнее — инструментальное состояние, может быть, наиболее продуктивное для современного автора. В нем залог его жизнеспособности. Кроме силы, нужна еще точка приложения силы. Отчаяние и было такой точкой. Я думаю, что, не пройдя это состояние, поэзия и не способна стать новой. Новая поэзия — та, что существует после отчаяния. (Михаил Айзенберг)

Казалось бы, общее место уже... Но все кажется, что отчаяние не обязательно - просто нужно что-то предельное, а отчаяние - не единственное состояние, имеющее предельные характеристики отношения к бытию. Даже есть нечто глубоко негативное в том, что кому-то приходит в голову неизбежность именно отчаяния, а не скажем предельного, поражающего громовым молчанием блаженства. После которого очевидна необязательность неизбежности))).