![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Nov. 29th, 2011
В 1957-м его, еще студента истфака Московского университета, арестовали за антисоветскую деятельность. Шесть лет Вадим Козовой провел в заключении сначала на Москве, затем в Мордовии. В это же время в мордовских лагерях отбывали свой срок по "делу Пастернака" Ольга Ивинская и ее дочь Ирина Емельянова, романтическая лагерная любовь Вадима Козового к которой переросла в союз на всю жизнь. В 1965-м и 1975-м у них родились сыновья - Борис и Андрей.
В 1963 году Вадим Маркович был освобожден из заключения. До 1966 года он работал в Музее восточных культур в Москве. Чуть позже вступил в Союз переводчиков при Союзе писателей. В этот период времени он переводит французскую поэзию: Рембо, Лотреамон, Малларме, Валери, Клодель, Мишо, Шар. В 1967 году начинает писать предисловие к научному изданию "Роман Тристана и Изольды". В 1973-м составляет "Антологию сопротивления", а в 1976-м издает сборник переводов Шара и Мишо. В этом же году выходит в свет книга "Поль Валери об искусстве".
Событием стала книга Козового "Стихотворения в прозе во французской поэзии", вышедшая в свет в 1981 году. Тираж был невелик. Некоторым читателям приходилось даже переписывать книгу от руки.
В 1973 году французский ПЕН-клуб и Рене Шар пригласили Вадима Козового во Францию. После долгой и изнурительной борьбы с советскими властями поэт получил разрешение на выезд. И в 1981 году вместе с больным старшим сыном отправился в Париж.
С 1982-го по 1988 год Вадим Козовой работает по контракту в Национальном центре научных исследований (CNRC), публикует во Франции свои поэтические произведения и несколько научных работ. В 1984-м выходит двуязычное издание его книги "Прочь от холма" с иллюстрациями Анри Мишо и послесловием Мориса Бланшо. Тогда же он начинает работу над архивами Петра Сувчинского и публикует переписку Пастернака и Цветаевой со своими комментариями.
В 1985-м благодаря содействию французских властей к Козовому приезжают жена и младший сын. Уже в 1987 году он получает французское гражданство и автоматически становится постоянным сотрудником CNRC.
В начале 90-х в издательстве "Прогресс" вышел сборник избранных произведений Козового "Из трех книг" - плод двадцати пяти лет работы поэта. В 1994 году в издательстве "Гнозис" была опубликована четвертая книга Козового "Поэт в катастрофе".
В 1963 году Вадим Маркович был освобожден из заключения. До 1966 года он работал в Музее восточных культур в Москве. Чуть позже вступил в Союз переводчиков при Союзе писателей. В этот период времени он переводит французскую поэзию: Рембо, Лотреамон, Малларме, Валери, Клодель, Мишо, Шар. В 1967 году начинает писать предисловие к научному изданию "Роман Тристана и Изольды". В 1973-м составляет "Антологию сопротивления", а в 1976-м издает сборник переводов Шара и Мишо. В этом же году выходит в свет книга "Поль Валери об искусстве".
Событием стала книга Козового "Стихотворения в прозе во французской поэзии", вышедшая в свет в 1981 году. Тираж был невелик. Некоторым читателям приходилось даже переписывать книгу от руки.
В 1973 году французский ПЕН-клуб и Рене Шар пригласили Вадима Козового во Францию. После долгой и изнурительной борьбы с советскими властями поэт получил разрешение на выезд. И в 1981 году вместе с больным старшим сыном отправился в Париж.
С 1982-го по 1988 год Вадим Козовой работает по контракту в Национальном центре научных исследований (CNRC), публикует во Франции свои поэтические произведения и несколько научных работ. В 1984-м выходит двуязычное издание его книги "Прочь от холма" с иллюстрациями Анри Мишо и послесловием Мориса Бланшо. Тогда же он начинает работу над архивами Петра Сувчинского и публикует переписку Пастернака и Цветаевой со своими комментариями.
В 1985-м благодаря содействию французских властей к Козовому приезжают жена и младший сын. Уже в 1987 году он получает французское гражданство и автоматически становится постоянным сотрудником CNRC.
В начале 90-х в издательстве "Прогресс" вышел сборник избранных произведений Козового "Из трех книг" - плод двадцати пяти лет работы поэта. В 1994 году в издательстве "Гнозис" была опубликована четвертая книга Козового "Поэт в катастрофе".
Первый смертный
Nov. 29th, 2011 01:20 pmВ ведическую эпоху Яма был сыном Солнца, Вивасвата. У него была сестра-близнец (или женская ипостась [1]) по имени Ями или Ямуна, эта пара совершила первый в истории половой акт, а также стала первыми умершими. В результате этого события Яма сделался смертным (или, если смотреть под другим углом, это значит, что он уже был смертен), то есть именно Яма был «первым умершим, первым, кто ушёл в мир иной» (yó mamā́ra prathamó mártyānām yáh preyā́ya prathamó lokám etám; AS 18.3.13). В этом качестве Яма обладает особым знанием – знанием смерти (и индентифицируется с персонификацией смерти (Mṛtyu) в Риг веде, напр. 1.165, и др.). В более поздние эпические времена основной ролью Ямы стало управление подземным миром, власть над которым он обрёл, явившись туда раньше всех. .
Сангхаракшита пишет:
«[тантры] в той или иной степени непонятны без традиционного комментария. Это происходит не только потому, что в комментариях более подробно описываются детали определённых йогических практик или ритуалов, которые могут, например, только вскользь упоминаться в тексте как нечто само собой разумеющееся, и не потому, что комментарий является «переводом» текста с таинственного символического языка текста на понятный нам язык абстрактных концепций философии махаяны, будь то мадхьямака или йогачара. Комментарий важен в первую очередь потому, что он устанавливает рамку метафизических и духовных представлений, лишь внутри которой могут работать тантрические методы практики» (1985: 254).
«[тантры] в той или иной степени непонятны без традиционного комментария. Это происходит не только потому, что в комментариях более подробно описываются детали определённых йогических практик или ритуалов, которые могут, например, только вскользь упоминаться в тексте как нечто само собой разумеющееся, и не потому, что комментарий является «переводом» текста с таинственного символического языка текста на понятный нам язык абстрактных концепций философии махаяны, будь то мадхьямака или йогачара. Комментарий важен в первую очередь потому, что он устанавливает рамку метафизических и духовных представлений, лишь внутри которой могут работать тантрические методы практики» (1985: 254).
Давно заметил, что когда я вижу на экране прекрасную картину - человек, сидящий на огромном камне перед бескрайним морем, я чувствую непосредственно красоту уединения в природе, но мне никогда не приходит в голову, что, если я повторю видимые условия картины, то буду непременно испытывать это же блаженство, которое картина сообщает, нет. Всё это лишь порождает во мне непосредственное стремление к такому блаженству, но это не стремление к созданию именно таких условий, это просто ограничение))). Я понимаю привязанность к непосредственному блаженству. Сама по себе она - ориентир для каждого существа. Но все существа блуждают в поисках условий проявления блаженства вне себя самих. Я перестал искать это снаружи, в том числе, благодаря тому, что понял однажды, что смысл прекрасной картины - "сигнал от блаженства", а вовсе не те материальные приметы и условия, которые она являет - море, берег, скалы, камни и человек. Смысл проявляется как связь различных опытов сознания - потому что у меня есть опыт моря, камня, связывания себя с образом человека. И опыт блаженства. Но этот сигнал не более чем воспоминание - очень важно это понимать, чтобы не порождать ностальгии по тому или иному опыту. По сути, все эстетические блаженные переживания - просто воспоминания. Самостояние в "настоящем настоящем" лишено воспоминаний. В нём ум обретает полноту удовлетворения вне зависимости от движения в себе.