![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nandzedУчение Ламдрэ (пути-плода) проникло в Тибет с индийским пандитой Гаядхарой (ум. 1103) в 1041 году. Гаядхара работал с тибетским переводчиком Дрогми Шакья Еше (993—1077?) над переводом с санскрита буддийских тантр. Сам Дрогми также провёл долгое время в Индии и Непале, изучая буддийскую тантру, вернувшись в Тибет уже именитым знатоком. Гаядхара передал учение Дрогми, а тот, в свою очередь, преподал его нескольким своим ученикам.
Перевод![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
kata_rasen
Однажды ночью, находясь в ретрите в горах Лхаце – в той самой пещере, которую мы теперь называем пещерой Гаядхары, – Дрогми увидел чрезвычайно значительный сон, подобного которому ему не случалось видеть ещё никогда.
Ему приснилось, что он находится в трёхэтажном доме, а по небу к нему летит гигантский, с гору размером, чёрный человек ужасающего внешнего вида. Сказав: «Я прибыл с юга,» – этот человек изверг из своего рта белого, словно раковина, льва. Тот изверг из своего рта золотую ваджру. Из центра этой золотой ваджры возник золотой сосуд, наполненный влагой. Когда он растворился в теле Дрогми, то в потоке его ума возникла непостигаемая изначальная мудрость великого блаженства. Затем из его тела вышло три шара света, и эти шары полностью осветили весь трёхэтажный дом. Затем всё расплавилось в свет и растворилось в собственном теле Дрогми. Его тело также расплавилось в свет и растворилось в его ступнях. Ступни же исчезли, как радуга в небе. Тут Дрогми проснулся.
Этот сон называют «запечатанным сном Дрогми». Его не записывали, а передавали и толковали изустно, и лишь в тех случаях, когда давалось Драгоценное Учение. Так объяснял мне учитель.
Сразу же по пробуждении от этого сна Дрогми услышал у своей двери звук рожка нищего. Поскольку Дрогми очень любил индийских йогинов, то послал человека, чтобы тот отпер дверь и посмотрел, кто пришёл. Вернувшись, тот человек сказал: «Там нищий индус в красных одеждах, который утверждает, что прибыл из Индии, чтобы что-то тебе дать. Он требует, чтобы ты вышел к нему и дал ему золота».
Дрогми послал ему записку, в которой написал на санскрите следующие слова: «Поскольку я в строгом ретрите, то не могу встретиться с тобой, и ничего ценного у меня нет. Но ты можешь поесть».
Нищему вынесли превосходной еды и питья; но тот так страшно рассердился, что даже не пожелал на них взглянуть. Когда Дрогми всё-таки вышел и спросил нищего о причине его гнева, то Гаядхара – а это был он – ответил ему: «Ты глубоко меня оскорбил, сказав столько ужасных слов!»
«Как же так, – воскликнул Дрогми, – ведь я сказал тебе только, что у меня нет ничего ценного, и предложил пищу!»
«Ничего подобного», – ответил Гаядхара. Он поднял правую ногу к пупку, вытянул левую, сжал себе грудь руками и заявил: «Ты сказал, чтобы я взял свою чёрную руку, и всё прочее».
Когда они вместе написали на земле слова Дрогми и разобрали их по правилам грамматики, то, действительно, оказалось, что правильный перевод их таков: «Возьми свою чёрную руку, прикрой задницу и убирайся».
Дрогми зарыдал и в отчаянии воскликнул: «Я столько прожил в Индии, я знал восьмерых пандит, но даже это я не могу сказать правильно!»
«Не плачь, – сказал ему пандита. – Грамматика обширна, как океан, и никто не знает её вполне. Тебе не обязательно знать все мелкие тонкости. Даже я сам их не знаю. Ты и так обладаешь исключительными познаниями, и по сравнению с другими переводчиками ты на самом деле великий знаток».
Потом они стали беседовать о Дхарме, и Дрогми понял, что Гаядхара владеет учениями Ваджраяны, а среди них особенно – учениями материнских тантр, в частности Хеваджры, и в том числе – устными наставлениями Владыки Йогинов. Дрогми вспомнил пророчество Кхасарпаны, чрезвычайно обрадовался и припал к стопам Гаядхары.
...В какой-то момент Гаядхара ещё раз посетил Тибет, будучи приглашён Го-лоцзавой. Го был учеником великого мастера Дрогми, но по прошествии времени отношения между ними испортились, и Го стал стараться навредить великому мастеру. Он даже нередко позволял себе выпады в сторону владыки Гаядхары, говоря о нём, например, так: «И что это за пандита? Всего лишь бродячий нищий, который жаждет золота и еле читает на снскрите!»
Го-лоцзава решил превзойти Дрогми и Гаядхару, так что стал спрашивать у людей, кто самый сведущий из пандит. Слава великого пандиты Майтрипы оказалась очень велика, так что Го решил пригласить его. Он наполнил золотом внутренность человеческого черепа, раскрасил этот череп снаружи индиго и красной охрой, а затем отправился вместе с этим черепом в путь. По дороге его все принимали за тибетского демона, так что он без особых проблем пересёк границу. Прибыв в Дромо, он увидел там пандиту, которого несли в паланкине. «Кто ты?» – спросил его Го, и тот ответил ему: «Я Майтрипа». Го чрезвычайно обрадовался и пригласил пандиту в Тибет. И благодаря тому, что Се Монлам Шераб был готов ценой собственной жизни защищать жизнь мастера, на обратном пути также особых проблем не возникло.
Но потом пандиту узнали его старые ученики. Они стали говорить: «О, Гаядхара приехал!» Го воскликнул: «Владыка! Ты обманул меня!» «Разве ты не ищешь учения? – ответил на это Гаядхара. – Об учении я знаю больше, чем знает Майтрипа».
Го понравились те наставления, которые дал ему Гаядхара, и он также попросил у него дальнейших учений, так что он всё равно пригласил Гаядхару, поскольку отправить его назад было бы затруднительно. И Гаядхара дал много учений, в первую очередь наставлений по Благородной традиции Гухьясамаджи и комментариев на тантру, а также прочего, и всё это они перевели.
Однажды пандиту и переводчика пригласил к себе Сур Саджунг. И пока они были в Шонге, Дрогми пришёл к ним, чтобы встретиться с Гаядхарой, и Гаядхара чрезвычайно этому обрадовался. Он тут же пожелал, чтобы даваемые им учения переводил Дрогми. Го не мог стерпеть этого и сказал: «Лучше бы нам переводить по очереди».
Пандита ответил на это: «Я хотел сделать, как лучше для тебя. Дрогми значительно превосходит тебя в мастерстве перевода, так что если ты станешь переводить, Дрогми найдёт у тебя много ошибок, и о тебе станут говорить дурно. Но, конечно, если ты этого не боишься, то можешь хоть всё переводить сам».
Перевод
kata_rasenОднажды ночью, находясь в ретрите в горах Лхаце – в той самой пещере, которую мы теперь называем пещерой Гаядхары, – Дрогми увидел чрезвычайно значительный сон, подобного которому ему не случалось видеть ещё никогда.
Ему приснилось, что он находится в трёхэтажном доме, а по небу к нему летит гигантский, с гору размером, чёрный человек ужасающего внешнего вида. Сказав: «Я прибыл с юга,» – этот человек изверг из своего рта белого, словно раковина, льва. Тот изверг из своего рта золотую ваджру. Из центра этой золотой ваджры возник золотой сосуд, наполненный влагой. Когда он растворился в теле Дрогми, то в потоке его ума возникла непостигаемая изначальная мудрость великого блаженства. Затем из его тела вышло три шара света, и эти шары полностью осветили весь трёхэтажный дом. Затем всё расплавилось в свет и растворилось в собственном теле Дрогми. Его тело также расплавилось в свет и растворилось в его ступнях. Ступни же исчезли, как радуга в небе. Тут Дрогми проснулся.
Этот сон называют «запечатанным сном Дрогми». Его не записывали, а передавали и толковали изустно, и лишь в тех случаях, когда давалось Драгоценное Учение. Так объяснял мне учитель.
Сразу же по пробуждении от этого сна Дрогми услышал у своей двери звук рожка нищего. Поскольку Дрогми очень любил индийских йогинов, то послал человека, чтобы тот отпер дверь и посмотрел, кто пришёл. Вернувшись, тот человек сказал: «Там нищий индус в красных одеждах, который утверждает, что прибыл из Индии, чтобы что-то тебе дать. Он требует, чтобы ты вышел к нему и дал ему золота».
Дрогми послал ему записку, в которой написал на санскрите следующие слова: «Поскольку я в строгом ретрите, то не могу встретиться с тобой, и ничего ценного у меня нет. Но ты можешь поесть».
Нищему вынесли превосходной еды и питья; но тот так страшно рассердился, что даже не пожелал на них взглянуть. Когда Дрогми всё-таки вышел и спросил нищего о причине его гнева, то Гаядхара – а это был он – ответил ему: «Ты глубоко меня оскорбил, сказав столько ужасных слов!»
«Как же так, – воскликнул Дрогми, – ведь я сказал тебе только, что у меня нет ничего ценного, и предложил пищу!»
«Ничего подобного», – ответил Гаядхара. Он поднял правую ногу к пупку, вытянул левую, сжал себе грудь руками и заявил: «Ты сказал, чтобы я взял свою чёрную руку, и всё прочее».
Когда они вместе написали на земле слова Дрогми и разобрали их по правилам грамматики, то, действительно, оказалось, что правильный перевод их таков: «Возьми свою чёрную руку, прикрой задницу и убирайся».
Дрогми зарыдал и в отчаянии воскликнул: «Я столько прожил в Индии, я знал восьмерых пандит, но даже это я не могу сказать правильно!»
«Не плачь, – сказал ему пандита. – Грамматика обширна, как океан, и никто не знает её вполне. Тебе не обязательно знать все мелкие тонкости. Даже я сам их не знаю. Ты и так обладаешь исключительными познаниями, и по сравнению с другими переводчиками ты на самом деле великий знаток».
Потом они стали беседовать о Дхарме, и Дрогми понял, что Гаядхара владеет учениями Ваджраяны, а среди них особенно – учениями материнских тантр, в частности Хеваджры, и в том числе – устными наставлениями Владыки Йогинов. Дрогми вспомнил пророчество Кхасарпаны, чрезвычайно обрадовался и припал к стопам Гаядхары.
...В какой-то момент Гаядхара ещё раз посетил Тибет, будучи приглашён Го-лоцзавой. Го был учеником великого мастера Дрогми, но по прошествии времени отношения между ними испортились, и Го стал стараться навредить великому мастеру. Он даже нередко позволял себе выпады в сторону владыки Гаядхары, говоря о нём, например, так: «И что это за пандита? Всего лишь бродячий нищий, который жаждет золота и еле читает на снскрите!»
Го-лоцзава решил превзойти Дрогми и Гаядхару, так что стал спрашивать у людей, кто самый сведущий из пандит. Слава великого пандиты Майтрипы оказалась очень велика, так что Го решил пригласить его. Он наполнил золотом внутренность человеческого черепа, раскрасил этот череп снаружи индиго и красной охрой, а затем отправился вместе с этим черепом в путь. По дороге его все принимали за тибетского демона, так что он без особых проблем пересёк границу. Прибыв в Дромо, он увидел там пандиту, которого несли в паланкине. «Кто ты?» – спросил его Го, и тот ответил ему: «Я Майтрипа». Го чрезвычайно обрадовался и пригласил пандиту в Тибет. И благодаря тому, что Се Монлам Шераб был готов ценой собственной жизни защищать жизнь мастера, на обратном пути также особых проблем не возникло.
Но потом пандиту узнали его старые ученики. Они стали говорить: «О, Гаядхара приехал!» Го воскликнул: «Владыка! Ты обманул меня!» «Разве ты не ищешь учения? – ответил на это Гаядхара. – Об учении я знаю больше, чем знает Майтрипа».
Го понравились те наставления, которые дал ему Гаядхара, и он также попросил у него дальнейших учений, так что он всё равно пригласил Гаядхару, поскольку отправить его назад было бы затруднительно. И Гаядхара дал много учений, в первую очередь наставлений по Благородной традиции Гухьясамаджи и комментариев на тантру, а также прочего, и всё это они перевели.
Однажды пандиту и переводчика пригласил к себе Сур Саджунг. И пока они были в Шонге, Дрогми пришёл к ним, чтобы встретиться с Гаядхарой, и Гаядхара чрезвычайно этому обрадовался. Он тут же пожелал, чтобы даваемые им учения переводил Дрогми. Го не мог стерпеть этого и сказал: «Лучше бы нам переводить по очереди».
Пандита ответил на это: «Я хотел сделать, как лучше для тебя. Дрогми значительно превосходит тебя в мастерстве перевода, так что если ты станешь переводить, Дрогми найдёт у тебя много ошибок, и о тебе станут говорить дурно. Но, конечно, если ты этого не боишься, то можешь хоть всё переводить сам».
