Во что превращается философ, когда не имеет равных себе для полемики

[nandzed]

За свою жизнь Аверинцев, при страстном темпераменте полемиста, никогда ни с кем не полемизировал. Собственно, полемизировать было не с кем. ...Подобная ситуация - тяжёлое испытание для любой личности, а для ярко выраженного экстраверта, каковым, несомненно, является Аверинцев, это равносильно медленному самоубийству. Он привык всегда и во всём быть правым заранее и абсолютно.

Самое подлое в советской власти (в любой власти, ИМХО - нандзед) это разлагающее и растлевающее влияние. Влияние даже не отдельных людей, а самой среды, воздуха. На всём печать тлена, гниения. Как бы ни был здоров и силён человек, живя посреди болота, он неизбежно становится больным и слабым. Грустно было видеть Сергея Сергеевича,  тратящего свой ум и талант на поддержание беседы с людьми, не умеющими ни говорить, ни мыслить.
Увы, Аверинцев "человек среды", и советская среда его погубила. Вечный подросток, в Англии он, может быть стал бы лордом, у нас превратился в организатора телефонных звонков. ...Никогда не забуду потрясения. Однажды я слушал какое-то выступление Аверинцева. Аверинцев говорил напыщенный вздор, не имеющий никакого отношения к заявленной теме. Десять минут, двадцать, тридцать. Кто-то в зале не выдержал и сделал замечание. Что тут началось. Аверинцев буквально закричал: "Кто вы такой! Вы не понимаете, с кем вы разговариваете! Я уважаемый человек!" Но какой философ уважаемый человек? Ещё Платон писал о придурковатости философов, совершенно неприспособленных к реальной жизни и подвергающихся постоянным насмешкам со стороны толпы. "Кто занимался философией не в молодости, для получения совершенного образования, а посвятил ей жизнь, тот становиться человеком весьма странным, чтобы не сказать больше". Вот тип философа. И если философ уважаем, то только потому, что гуманное и справедливое общество уважает его безумие и полную непрактичность в личных делах. Он слишком умён, чтобы жить в бытовом мире. Предельная никчёмность нашего общества, может быть, в том, что философ считается в нем человеком практичным и себе на уме. И более того, бизнес и карьера ему вполне удаются. На Западе Гегель или Камю, открывшие свечной заводик, прогорели бы за два месяца. В стране дураков производство расширяется, большой успех. Вот и книги уже писать некогда. И наконец философ, вместо того, чтобы относиться к вопросам престижа с естественным для него "философским спокойствием", начинает ругаться, капризничать, организовывать телефонные звонки и коллективные письма. И в этом случае он уже смешон действительно, как смешон любой человек, занимающийся не своим делом.

lib.rus.ec/b/137928/read