Вергилий из Кёльна. Сон

[nandzed]

Снова снилась война. Сразу по окончании собственно боевых действий. Европа полна журналистов. Они были и в разбомбленном Кёльне (в лучших традициях массовых убийств мирного населения, как это мы это видели уже позже в Югославии).

Женщина-журналист (я не знаю, из какой страны) случайно столкнулась с очень интеллигентной и одновременно общительной немкой, жительницей Кёльна. Та буквально вводит её в круг страданий местных жителей - сначала общий для жизни под нацистами, потом страдания войны, голод, ужас разрушения, гибели под рушащимися зданиями, потом томительный круг долгого умирания тех, кто был погребён живьём при бомбардировках, еще более томительный круг выживания тех, для кого эта возможность была оставлена. Тысячи жизней, медленно размалываемых глобальными жерновами, тупыми, инертными, бесцельными для этих маленьких погибающих людей. Всё меньше эти "трансформации мира людей" нужны самим этим людям, и постепенно открывается правда того, что не для людей это всё. "На внешнем дворе по колено крови. Довольно ли надавили вина, Господи?". Клетки делятся, давятся, умножаются - ими питаются.



Журналистка в шоке от такого "введения в жизнь". Под впечатлением она создаёт цикл материалов, которые несут её ошеломление дальше - во многих и многих. Она получает какие-то премии, её славят. Она не понимает, но вся её последу.ющая профессиональная жизнь - под впечатлением того, что с нею сделала жительница разрушенного Кёльна. И эта печать - на всех последующих премиях этой теперь уже писательницы.

Вот, например, что рассказывала 12 лет назад на радио Би-Би-Си журналистка Анастасия Рахманова:

"Недавно в одном из кёльнских музеев состоялась выставка детских рисунков времён Второй мировой войны. К моему огромному удивлению, на них преобладали вовсе не танки и не бомбы, а... пышно накрытые столы, уставленные всевозможными яствами: пирогами и колбасами, конфетами и жареными гусями. Бокалы с вином высятся среди гор арбузов и абрикосов. Вот где родились сказки о молочных реках и пряничных домиках – так сказать, в бурчащих от голода желудках! Не успела я об этом подумать, как наткнулась ещё на один рисунок: на нём был довольно точно изображён ещё не разбомбленный Кёльн – живописные домики, двуглавый шпиль собора, Рейн... Правда, река почему-то была старательно замазана коричневым карандашом. Присмотревшись, я заметила приписанное сбоку корявыми детскими буквами слово "шоколад".