Небесное сердце, или Как человеку вырасти из себя?

[nandzed]

Когда люди освобождаются из лона, первичный дух пребывает в квадратном дюйме (между глазами), но сознательный дух пребывает ниже — в сердце. Это более низкое телесное сердце имеет форму большого персика, оно прикрыто крыльями легких, поддерживается печенью и обслуживается кишечником. Это сердце зависит от внешнего мира. ...Но небесное сердце в голове, когда оно движется в наименьшей степени? Ты спрашиваешь: может ли небесное сердце не двигаться? Я отвечу: как может истинная мысль двигаться в квадратном дюйме? Если она действительно движется, это плохо. Потому что, когда обычные люди умирают, тогда она движется, но это плохо. Было бы лучше всего, если бы свет уже кристаллизовался в духовное тело и его жизненная энергия постепенно пропитала инстинкты и движения. Но это есть тайна, которую не могут разгадать тысячи лет. Нижнее сердце движется, как сильный, мощный командир, который презирает Небесного правителя из-за его слабости и узурпирует власть в государственных делах. Но когда основная цитадель в состоянии быть укрепленной и защищенной, тогда небесное сердце — как сильный и мудрый правитель, севший на трон. Глаза начинают циркуляцию света, как два министра справа и слева, которые поддерживают правителя всей своей силой. Когда правление в центре, таким образом, в порядке, все эти герои-бунтари являются с пиками, повернутыми в обратную сторону, и готовые выполнять приказы.

...Обычные люди создают свои тела с помощью мыслей. Тело — это не только внешняя оболочка семи футов в высоту. В теле есть anima, земная душа, которая привязана к сознанию, чтобы влиять на него. Сознание зависит в своей основе от anima, которая относится к женскому началу (инь). Она есть тело сознания. Пока это сознание не прерывается, оно продолжает порождать поколение за поколением, и изменения формы anima и трансформации материи непрерывны.

Но кроме этого, есть animus, в котором укрыт дух. Днем animus находится в глазах; ночью он пребывает в печени. Находясь в глазах, он смотрит; пребывая в печени — грезит. Сновидения — это скитания духа сквозь все девять небес и все девять твердей. Но любой человек, пробуждающийся в мрачном настроении, скованный телом, связан путами anima. Поэтому концентрация animus вызывается циркуляцией света, и на этом пути дух поддерживается, душа покоряется, а сознание отключается. Метод, применявшийся в древности для того, чтобы вырваться из мира, заключался в полном расплавлении шлака тьмы, с тем чтобы вернуться к Созидающему. Это не что иное, как сокращение anima и пополнение animus. А циркуляция света — это магические средства уменьшения мрака и увеличения власти над anima. Даже если усилия не направлены на возвращение Созидающего, а ограничены магическими средствами циркуляции света, это все же тот свет, который есть Созидающее. Благодаря его циркуляции происходит возвращение к Созидающему. Если следовать этому методу, избыток жидкого семени будет представлен как таковой; огненный дух будет воспламенен, и земная мысль затвердеет и кристаллизуется. Таким образом, священный плод созревает: скарабей катит свой шар, и в шаре развивается жизнь как результат непрерывных усилий его духовной концентрации. Если удобряемый эмбрион может расти и сбрасывать оболочку, почему обиталище нашего небесного сердца не может создать тело, если мы сконцентрируем на нем дух?

Единая, истинная природа человека (логос, объединенный с жизненными силами), опускаясь в обитель Созидающего, разделяется на animus и anima. Аnimus — в небесном сердце. Это по природе свет; это сила легкости и чистоты. Это то, что мы получили из великой пустоты, то, что идентично по форме изначальному источнику. Anima относится к темному началу. Это энергия тяжелого и туманного, связанная с физическим сердцем. Animus любит жизнь, anima стремится к смерти. Все чувственные желания и порывы гнева есть проявления anima; это сознательный дух, который после смерти поддерживается в крови, но который в течение жизни находится в величайшем горе. Мрак возвращается в темноту, как предметы притягивают друг друга по принципу подобия. Но ученик понимает, как темную anima трансформировать в чистый свет (ян).


"Тайна Золотого цветка"

Из комментария Карла Юнга к тексту "Тайны Золотого цветка":

Чем сильнее и самостоятельнее становится сознание, а с ним и осознанная воля, тем интенсивнее бессознательное вытесняется на задний план и тем легче возникает возможность эмансипации сознательной структуры от бессознательного образца, благодаря чему она выигрывает в свободе, разрывает оковы чистой инстинктивности и наконец оказывается в состоянии безынстинктности или противоинстинктности. Это лишенное корней сознание, которое больше не может апеллировать к авторитету праобразов, хотя и получило прометеевскую свободу, но вместе с ней и безбожную hybris*. Оно парит над вещами и даже над людьми, но риск сорваться всегда остается, не для каждого в отдельности, но коллективно для самых слабых из такого сообщества, которые и тоже прометеевски приковываются тогда бессознательным к Кавказу. Мудрый китаец сказал бы словами "И Цзин", что когда ян входит в наибольшую силу, в его глубине рождается темная власть инь, ибо ночь начинается в полдень, и ян разбивается, превращаясь в инь.

Врач находится в таком положении, когда ему надо видеть эти перипетии в дословном переводе на язык жизненной стихии. Например, достигший успеха человек, занимавшийся только делами, получивший все, чего желал, не задумывавшийся ни о смерти, ни о дьяволе, на вершине своего успеха бросает все дела и в короткий срок подпадает под власть невроза, который превращает его в хроническую плаксивую бабу, приковывает к постели и тем, так сказать, окончательно добивает. Тут уж все, вплоть до превращения мужского в женское. Подобные случаи одностороннего перенапряжения сознательной установки и появления соответствующей инь-реакции бессознательного составляют значительную долю невропатологической практики в нашу эпоху завышенной оценки осознанной воли ("Где воля, там и путь"!).

Перед тем, кто равно отвергает и то и другое, возникает вопрос: гае же тогда необходимое единство личности, а вместе с тем и потребность отыскать таковое. Тут-то и начинается тот путь" который хожен Востоком с древних времен, совершенно очевидно, благодаря тому обстоятельству, что китаец никогда не был в состоянии столь далеко развести противоположности человеческой природы, чтобы они взаимно потерялись из виду вплоть до бессознательности. Таким всеприсутствием своего сознания он обязан тому, что эти sic et non*, противоречащие друг другу утверждения] остаются в изначальном соседстве, как это и подобает первобытному состоянию духа. Тем не менее он не может не чувствовать столкновения противоположностей и вследствие этого начинает искать тот путь, на котором он стал бы, как сказал бы индус, nirdvandva, т.е. свободным от противоположностей. О таком-то пути и идет речь в нашем тексте, и на том же пути оказываются пациенты.

В этом деле, безусловно, нет большей ошибки, чем позволить европейцу непосредственно заниматься китайскими йогическими упражнениями, ибо в таком случае они остаются прерогативой его воли и его сознания, а по этой причине сознание просто вновь укрепляется в своем противостоянии бессознательному и прямехонько добивается эффекта, которого надо всеми силами избегать. Тем самым невроз только усиливается. Излишне подчеркивать, что мы отнюдь не восточные люди и потому исходим в этом деле из совершенно иной основы. Однако мы сильно обманулись бы, предположив, будто на таком пути оказывается всякий невроз или всякая стадия невротического процесса. Речь идет прежде всего лишь о случаях, когда сознание достигает ненормально высокой ступени и потому неподобающе далеко отталкивается бессознательным. Эта высокоразвитая сознательность есть conditio sine qua non*. Нет ничего более превратного, чем желание идти этим путем вместе с невротиками, заболевшими из-за неподобающего перевеса бессознательного. Исходя именно из этой причины и не имеет смысла идти таким путем развития до рубежа середины жизни (в норме 35-40 лет) это даже может принести большой вред.

* Необходимое условие (лат.)

Фактически все величайшие и важнейшие проблемы жизни неразрешимы в своей основе; такими им и должно быть, ибо они выражают неизбежную полярность, присущую любой самоопределяющейся системе. Они никогда не будут разрешены, а будут только оставлены внизу благодаря собственному росту вверх. Поэтому я спрашивал себя, не является ли эта возможность перерастания, т.е. прогрессирующего душевного развития, нормой вообще, а потому не есть ли застревание на или в конфликте нечто болезненное.

Наблюдая, как развивались те, которые молчаливо, словно бессознательно, перерастали себя, я видел, что всем их судьбам было присуще нечто общее, а именно: новое подступало из темного поля возможностей извне или изнутри; люди воспринимали это новое и росли по нему вверх. Мне казалось типичным, что одни воспринимали его извне, а другие - изнутри, или, скорее, что к одним оно прирастало извне, а к другим изнутри. Но никогда это новое не было чем-то шедшим только извне или только изнутри. Если оно приходило извне, то становилось глубочайшим переживанием. Если оно приходило изнутри, то становилось внешним событием. Но его никогда не получали умышленно и по осознанному желанию оно, скорее, притекало с потоком времени.

Искушение видеть во всем умысел и делать из всего метод для меня так велико, что я намеренно выражаюсь весьма абстрактно, дабы не предрешать ничего заранее, ибо это новое не должно быть ни тем, ни этим, иначе отсюда будет извлечен рецепт, который можно размножить "машинным способом", а тогда "верное средство" опять окажется в руках "человека превратного". Глубочайшее впечатление произвело на меня именно то, что это судьбинно новое редко или вообще никогда не отвечало осознанному ожиданию и, что еще замечательнее, противоречило равным образом и коренным инстинктам, какими мы их знаем, но тем не менее было на редкость подходящим выражением личности в ее целокупности, выражением, которое невозможно представить себе более совершенным.

А что же они делали, эти люди, чтобы добиться спасительного продвижения вперед? Они, как я убедился, вообще ничего не делали (увэй)*, а,не отрекаясь при этом от своего мирского призвания, давали совершаться тому, чтобы свет вращался согласно своему закону как учит Мастер Лю-цзу. Умение давать совершаться событиям, деяние в недеянии, "самоотпускание" Майстера Экхарта все это стало для меня ключом, отворяющим двери, за которыми начинается путь: надо уметь давать совершаться психическим событиям. Для нас это настоящее искусство, в котором огромное количество людей ничего не смыслит, потому что сознание постоянно вмешивается со своей помощью, поправками и отрицанием и в любом случае никак не может оставить в покое простое развертывание психического процесса.