![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nandzed
Годы затворничества и странствий с Пэма Кундролом
КАК НИ СТРАННО, в то время число местных жителей, которые хотели повидаться со мной, «Троке Тогдэном», возрастало с каждым днем. Однако я не знал, что могу для них сделать. Подумав, что, если я останусь здесь, это только увеличит препятствия — восемь мирских забот, я несколько месяцев странствовал без места назначения своего путешествия. В конце концов однажды в полночь я пришел в дом семьи Норзанг. Они обещали никому не говорить, что я пришел, и я пробыл у них больше двадцати дней. Потом однажды очень ранним утром йогини Лхундруб Цо и я при помощи ее сына Ценама отправились в Царашаб. В течение полных трех лет (1924— 1926 гг.) у меня было очень спокойное время.
Царашаб, место затворничества, пещеры, где жил Тогден
В этот период, чтобы удовлетворить просьбу членов семей Норзанг и Нгон, я тайно дал небольшой группе людей из дома Норзанг полное посвящение и наставления Чецун ньингтиг, при этом мне помогал Кэнпо Пэнам из монастыря Эвам. Однако, когда дело подходило к концу, много мирян и монахов стало прибывать со всех сторон, чтобы повидаться со мной.
Как только посвящение и наставления закончились, я сбежал и несколько месяцев блуждал как нищий в местностях Кусе, Поли, Саньен и Ньягронг. Наконец я ушел в пещеру для медитации на горе Дриньендонг и оставался в строгом затворничестве семь лет (1926—1932 гг.). В этот период семья Помкха обеспечивала меня всем необходимым для жизни. Я усердно углублялся в суть практики, а по утрам и вечерам, помня наказ моего ламы, выполнял так много простираний, что семье Помкха пришлось в третий раз делать для меня кипарисовые доски для простираний, поскольку две старые я протер до дыр.
В последний осенний месяц года воды-обезьяны (октябрь 1932 г.) мой добрый отец внезапно умер в доме Троке, и я отправился туда, чтобы выполнить посмертные ритуалы, начиная с первой недели. Через несколько дней множество народа стало прибывать со всех сторон, чтобы увидеть меня, так что я перебрался в пещеру для медитации над Сенгчен Намтрагом и начал строгое затворничество. В это время я вместе с двумя монахами из Намтрага в течение сорока девяти дней ежедневно выполнял для моего доброго отца чангчог (ритуал для умерших) из цикла Тугчен дугнал рандрол.
Три года подряд (1932—1935 гг.) я оставался в этой пещере в строгом затворничестве, практикуя сущностные упадеши. Когда третий год пребывания в пещере подходил к концу, однажды туда прибыл Тогдэн Ринпоче Пэма Кундрол. Он поставил шатер для чода и оставался там больше двадцати дней, и в течение этого времени давал мне подробные наставления о «Янтре "Союз солнца и луны"».Так я сумел углубить знание главных янтр, о которых раньше имел лишь общее представление.
В то время йогини Лхундруб Цо, мать Ценама, приехала из Геуг проведать меня. Она посоветовала нам: «Если ты и Тогдэн Ринпоче Пэма Кундрол поедете в Царашаб, там вам будет более удобно и спокойно и проще будет практиковать цалунг и янтры». Так что мы втроем тайно отправились в Царашаб, где у меня была возможность жить вместе с Тогдэном Ринпоче почти год (1935—1936 гг.), практикуя янтру. Потом Тогдэн Ринпоче однажды сказал:
— Так! Вижу, ты хорошо выучил янтру. Теперь я собираюсь странствовать, переходя из одного места в другое, не имея цели куда-либо прийти.
— Возьми меня с собой, пожалуйста! — взмолился я.
— Если ты уверен, что хочешь пойти со мной, можешь сопровождать меня, но самое большее один год. Если останешься со мной дольше, у нас обоих будут пре¬пятствия для нашего пути Дхармы, — ответил он.
Я пообещал так и сделать, и в начале первого летнего месяца (апрель 1936 г.) мы отправились из Царашаба, никому об этом не сказав. Затем, прося по пути подаяние, мы прошли Пал Юл, Катог, Саньен, Ньяког, Литанг и Джанг Юл, посещая святые места и священные памятники и пересекая места силы. Через два месяца мы достигли святого места Кангри Карпо. Там было несколько пещер для медитации, больших и малых. Все они были знакомы моему спутнику, и мы в течение более чем месяца делали в них разные практики. Затем мы еще раз обошли множество мест в Гья Джанг, где говорят на разных диалектах, пока не достигли области Маркам. Оттуда мы постепенно продвигались в сторону Пуво и Конгпо, прося подаяние, посещая святые места и реликвии и проходя по местам силы, так что через три месяца мы дошли до границы Дзаюла. Еще через несколько дней мы оказались в знаменитом святом месте Царита. Мы совершили ритуальный обход вокруг горы и более чем месяц практиковали во многих связанных с этим святым местом пещерах для медитации, больших и маленьких. Потом мы снова двинулись через Конгпо, Пуво, Маркам, Цаваганг и Конджо, прося подаяние, посещая святые места и реликвии и проходя по местам силы, так что уже больше чем через три с половиной месяца мы достигли Самдруб Жунга в Конджо.
Однажды вечером, после того как мы практиковали чод на местном кладбище, Тогдэн Ринпоче (Пэма Кундрол) сказал мне: «Время нашего совместного путешествия почти истекло. Теперь возвращайся по своему выбору в Намтраг или Царашаб и как следует практикуй. Я же пойду по разным местам куда глаза глядят. Желаю удачи!» И он ушел. С тех пор я больше не слышал ни о том, по каким местам он странствовал, ни чего-либо еще о нем. Это был последний раз, когда я встречался с Тогдэном Ринпоче в этой жизни.
Рождение Чогьяла Намкая Норбу
ОТТУДА, ПРОЙДЯ через Нгари и Джомда, я дошел до уединенной обители Намтраг. Потом я пошел в дом семьи Троке, чтобы ненадолго повидаться с родственниками. Мне сказали, что йогини, мать Ценама, которая жила в Геуг, плохо себя чувствует. На следующий день я отправился на лодке из Шена в Геуг, где застал Лхундруб Цо тяжело больной. Я остался на несколько дней, по утрам давая посвящения долгой жизни, а по вечерам практикуя для нее чод, и через несколько дней ей стало лучше. По желанию Лхундруб Цо и ее сына Ценама я отправился прямо в Царашаб и начал строгое затворничество (1937 г.).
Слева - Адзом Другпа Ринпоче, Учитель Тогдена. Справа - Сала Карма Самтен, племянник Тогдена.
В следующем году я увидел сон, в котором встретился с моим ламой Другпа Ринпоче в доме семьи Норзанг. В знак уважения я простерся перед ним трижды, и с каждым разом он становился всё меньше и меньше, а потом растворился в Еше Чодрон. Поскольку сон был очень ясным, я подумал: возможно, он означает, что мне посчастливится встретиться с Другпа Ринпоче еще раз. В девятый день десятого месяца (декабрь 1938 г.) Ценам пришел ко мне и объявил:
— Еше Чодрон ждет ребенка, который должен родиться в ближайшие дни. Дролма Лама сказал, что на этот раз это точно будет мальчик, так он увидел во сне! По этому случаю мы просим тебя прийти и побыть с нами несколько дней.
— Обязательно, — ответил я Ценаму.—Я хочу прийти в ваш дом на церемонию по случаю рождения мальчика.
Размышляя о своем сне, я подумал, что этот мальчик наверняка перерождение Другпа Ринпоче.
Ценам был безмерно счастлив. Мы сразу же отправились в путь из Церашаба и вечером, в сумерках были уже в Комэ, у амбара семьи Норзанг. Дролма Лама занимался подготовкой к ганапудже, которую собирались устроить завтра, в десятый день (лунного месяца). На рассвете следующего дня Еше Чодрон безболезненно родила Намкая Норбу. Мы все ясно видели, как в знак его рождения куст шиповника расцвел прекрасными цветами.
Понимая, что этот мальчик — перерождение Ламы Другпы Ринпоче, я сразу же поднес ему полосатую накидку и ваджру с колокольчиком, которые мой Лама вручил мне. Родители младенца дали ему имя Намкай Норбу (Небесная Драгоценность), а я просто добавил Дродул (Укротитель Существ), так что его имя стало Дродул Намкай Норбу.
Продолжение следует...
