Jun. 10th, 2011
О компенсации неполноты...
Jun. 10th, 2011 12:34 pmЯ давно смирился с тем, что мои многочисленные читатели не оставляют никаких откликов, но, тем не менее... Хочу задать весьма интересующий меня вопрос:
Чем у вас, в вашей жизни компенсируется неполнота знания о мире?
Как вы её ощущаете - в виде более-менее непосредственного переживания или опосредованно (в виде культурных, ситуационных знаков "извне", знаков в снах, знаков в виде заболеваний)?
Или вы в этом не нуждаетесь (по каким причинам)?
Или вы не замечаете, что нуждаетесь и как именно происходит компенсация?
(хочу подчеркнуть - речь именно о неполноте, а не о недостатке знаний, эта разница в моей постановке вопроса более существенна, чем в притче о полупустом и полуполном стакане, где ирония как-то обесценивает, снижает психологическое напряжение)
Ещё один глупый вопрос)))...
Jun. 10th, 2011 12:47 pmГлупый, потому что с надеждой на ответ)))... Но я знаю, что вы все далеко не глупые люди. Но неужели это безнадёжно?))))))
Как вы думаете - «норма» и «безумие» — это лишь разные степени адаптированности? Или это принципиально разные формы, но всё той же - адаптированности?
(как вы поняли, за формами стоят разные принципы, а степень - это прежде всего степень проявленности одного и того же принципа)
Очень спорно, но интересно...
Jun. 10th, 2011 01:02 pm
http://www.chaskor.ru/article/vadim_rudnev_ya_ne_veryu_v_hhi_vek_5408
— Можно ли говорить о том, что у каждого времени свои виды безумия?
— Конечно. Например, во времена Фрейда главной была истерия. Она была функцией от запретов викторианской эпохи, прежде всего на сексуальность.
У Фрейда есть замечательная статья «Скорбь и меланхолия», где он, в частности, замечает, что депрессивных людей вообще довольно мало. И это он пишет в 1917 году!
Надо сказать, что у психоанализа с депрессией складываются довольно плохие отношения: он ее как-то не понимает и плохо лечит. А после конца Первой мировой войны начинается наплыв депрессий. Почему? Депрессия — это потеря. Изначально, психодинамически, это всегда потеря матери: когда мать уходит, ребенок думает, что она не вернется. Так вот, была навсегда потеряна уютная, «гемютная», как сказал бы Набоков, Европа; не говоря уже о том, что миллионы лишились своих близких, а кое-кто и самого себя: появилась даже такая литература — «потерянного поколения», литература по сути своей депрессивная.
А потом, когда началась уже эта борьба с реальностью, главной болезнью стала шизофрения — начиная с Кафки. ХХ век развивался под знаком шизофрении, и где-то в постмодернистскую эпоху она закончилась. Постмодернизм перешагнул через это, он сумел себе помочь.
— Стало быть, шизофрения как болезнь века позади и нас ждут некие новые виды конфликтов с реальностью?
— Да, мне кажется, по-настоящему страшная, кафкианская шизофрения позади. Вот, скажем, Даниил Андреев — это еще настоящая шизофрения, страшная, чувствуется, что человек действительно страдает, болеет…
А, например, Жиль Делез, который тоже по своему причудливому мышлению шизофреник, — он все-таки, как говорит Толстой, «пугает, а мне не страшно», хотя и жутко интересно, хотя и ничего не понимаешь при этом.
Если говорить о главном психическом расстройстве новой, постшизофренической эпохи, то, видимо, это прежде всего будет шизотипическое расстройство личности, полифонический характер.
— Вообще, чем, по-вашему, культура наступившего века будет отличаться от культуры века ХХ?
— Какие-то сдвиги, может быть, даже перспективы я, безусловно, вижу в сфере того, в чем я понимаю: в сфере болезни.
Я не думаю, что в XXI веке будет большая шизофрения; может быть, будет продлена жизнь, будет окончательно побежден рак, но всё это — вещи, которые я не считаю самыми важными: это не развитие мысли.
ХХ век, если говорить коротко, это культура борьбы с реальностью. XIX, например, реальность осваивал, пытался ее анализировать. Он даже добился в этом определенных успехов — пока не возникли квантовая физика и общая теория относительности, которые всё перевернули.
— Но как мог ХХ век бороться с реальностью, если она, как вы сказали, конструкт сознания?
— Он боролся с химерой реальности как чего-то независимого от сознания. Вообще, что касается реальности, я думаю, она — при помощи ненавистных мне средств массовой коммуникации, того же интернета, например, — будет всё больше и больше виртуализироваться — и однажды ее вообще не станет. Наступает конец реальности. И поэтому никаких проблем с ней больше и не возникнет.
Удивительные люди, не имевшие значенья...
Jun. 10th, 2011 01:21 pmУдивительные мысли для того времени, или мы просто знаем о том времени всё больше из свидетельств людей, хоть и значительных тогда для общества, но совершенно заурядных?
Вот поэт Георгий Оболдуев - пример незаурядного человека, совершенно не имевшего значения для людей того времени. Стихотворение 1933 года... Вы думаете, что быдло того времени было менее опасным и изощрённым, нежели современное быдло? ИМХО, нет. Быдло не бессмертно, оно безвременно, как иная смерть. Это жизнь, не ставшая по-настоящему жизнью...
Я не томился, не страдал,
Не лез ни в Ленины, ни в Лессинги:
За то вот — и не умирал,
Как некоторые ровесники.
Слова и звуки, что цветы,
В стихах и музыках нарваны:
Эту смертельность красоты
Растопчут варвары,
Которые, — грубы
В своем трогательном невежестве, —
Думают, что весь вес судьбы
В быстроубитой свежести.
Не узнать им, что есть за ней
Неуничтожимое качество,
Какое своре дикарей —
Ни выдумать, ни выдрать начисто.
Из интервью http://seance.ru/blog/diamonds/
- Я всегда смотрю «Дом 2», не потому, что он мне нравится, а потому, что я уже ненавижу искусство… Я смотрю «Дом 2», чтобы знать правду жизни.
Они там говорят на тридцати словах, это весь их язык. Жестокие, несчастные… Хочется иногда даже смс послать: «Убейте их».
— Неужели нет ничего, обладающего достойным содержанием?
— Содержание давно никого не волнует. Сейчас главное — стиль. Работаешь над книгой? Подумай, «как». В конце концов, все возможные «что» уже исследованы, и нет ничего нового, разве что там — в космосе. Сюжеты мы берём либо из биографии, либо у Шекспира. Оттуда или отсюда, но мы всё равно должны знать «как». А когда мы знаем, то становимся стилистами, как Кира Муратова. Запомните: когда у тебя есть стиль, тебе прощают всё, любую ерунду. Фильм Муратовой разрежьте, переставьте куски местами — будет всё то же. Никакого смысла, но есть стиль, есть собственное «я». Всякая её пустышка с вульгарными псевдоукраинскими речами будет нравиться, потому что она знает «как» (кстати, сама Муратова считает Хамдамова едва ли не единственным своим учителем, ну или фактором влияния среди режиссеров - еще один - Параджанов - Нандзед Дордже). Прокофьев — это «как». А вот Шнитке — уже неинтересно, хотя он был хорош в озвучивании фильмов. Такая музыка мне не нужна, я лучше тяжёлый рок буду слушать, орущих и нечёсаных: там есть и «как» и «что» — вершина жизни, обрыв, смерть. Верди сказал: «Сюжетов для написания опер нет, более того, нет мелодий, я не могу больше сочинять мелодии». И его последние оперы были без мелодий…
— И что же остаётся?
— Остаётся только надеяться на «как», ведь «что» уже давно нет. Остаётся хорошее воспитание. Вы
Мы часто говорим "неофиты", и часто со скрытым осуждением, имея в виду рвение новичков в каком-либо деле, иногда - духовном, рвение, не обеспеченное мудростью. Такие неофиты для нас - люди, сеющие неравновесие...
А кто такие офиты в таком случае?
Офиты (греч.) - одна из самых ранних (из известных) христианских гностических сект, называвшаяся "Братство Змия". Имела распространение в Египте и не являлась христианской сектой в общепринятом значении. Их Христос был "Вечным Посвящённым", "Странником", отражённым в сотнях офитовых символах за несколько тысячелетий до рождества Христова. К таким символам относят "надгробный памятник Бельцони" из Египта в виде крылатого змея о трёх головах (троичность Света - огонь, блеск от него и теплота от него; Любовь, Мысль и Воля) и - с четырьмя человеческими головами (равноположность в Свете элементов).