![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nandzedОчень хороши эти наблюдения - не удержался и перепостил))
Оригинал взят у![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
banshur69 в "Жизнь и судьба" Урсуляка. Первые впечатления
Смотрю все дни не отрываясь. Давно уже не видел фильма, снятого на крепком среднем советском уровне. Нужно поздравить режиссера и сценариста с большим успехом. Смотрится на одном дыхании. Актеры, даже известные, не узнаются в персонажах. Глядя на Штрума, в голову не приходит, что это Маковецкий. Поразительная психологическая достоверность.
Первые четыре места распределились так.
Оригинал взят у
banshur69 в "Жизнь и судьба" Урсуляка. Первые впечатленияСмотрю все дни не отрываясь. Давно уже не видел фильма, снятого на крепком среднем советском уровне. Нужно поздравить режиссера и сценариста с большим успехом. Смотрится на одном дыхании. Актеры, даже известные, не узнаются в персонажах. Глядя на Штрума, в голову не приходит, что это Маковецкий. Поразительная психологическая достоверность.
Первые четыре места распределились так.
Конечно, Греков-Пускепалис. Можно сказать, что известный актер переоткрыт заново, поскольку в роли Грекова он вырастает в фигуру луспекаевского масштаба. Его герой - сталинградский Верещагин, смесь толстовских Тушина и Коротаева, воплощение народной правды о войне и эпохе. Конечно, Полина Агуреева-Женя. Агуреева (давно уже великая театральная актриса, создатель незабываемых образов Полины в пьесе Вахтина и Ларисы Огудаловой) графически тонко намечает характер, нигде не нажимает, не показывает чувств, не умничает. Просто и неподробно делает свою Женю эталоном человеческой чести. Очень интересная, сухая работа карандашом. Ну, и Лика Нифонтова, так похожая на Нину Ургант. Тихий монолог на могиле сына, не переходящий в плач. Любовь-нелюбовь к мужу. Любовь к сыну и сдержанность к дочери. Непростой, мерцающий человек. Штруму совсем не интересно ее мнение. В главном она не друг. А вот Марья Ивановна Соколова для него идеал. И Анна Михалкова впервые играет непохожее, и за Марьей Ивановной впервые не видна она сама. Она играет женщину, на которую молится гений. Очень непростое задание, и пока (в первых пяти фильмах) Михалкова справляется.
Вообще такое впечатление, что Урсуляк выжал из людей поверхностные эмоции и слезы. Актеры стали чувствовать себя как на войне. Иссушились, истончились, стали жить только главным.
Теперь о сценарии и о потерях в гроссмановском тексте. Если Додин строил спектакль вокруг письма матери из гетто и главной там явно была тема Штрума, то Урсуляк с Володарским закрутили повествование вокруг Грекова и Жени. В сценарии есть потери смешные, а есть серьезные. К смешным можно отнести любовь Толи Штрума и Кати, хотя в романе это любовь Кати и Сережи Шапошникова. Сережа из фильма выпал совершенно. Но это ладно. К числу серьезных потерь и для додинского спектакля, и для фильма относится линия коммуниста Мостовского. Вся метафизика романа пошла коту под хвост! Оба не решились на показ сцен в немецком лагере и на воспроизведение сложнейших отношений между немцами, коммунистами и беспартийными. Откуда такая робость? Не понимаю. Урсуляк не хочет параллелей между фашизмом и коммунизмом? Урсуляк хочет кому-то понравиться, прослыть патриотом? Ба, да тогда это история Штрума! Когда тебе плохо, то ты принципиален. А когда у тебя все есть и все тебя хвалят, то очень трудно не подписать (то бишь, не оказаться патриотом)? Урсуляк ее буквально воспроизвел в своей позиции, хотя на дворе явно не 43-й год. Опять не повезло Вам, Иосиф Соломонович. Главные смыслы снова вне сцены, вынесены за скобки общественного сознания.
Если бы роман Гроссмана вышел в 1962 году, то еще неизвестно, кто был бы Солженицын. Роман до сих пор опасен. "Архипелаг" читают в школах, потому что там про прошлое. А Гроссмана боятся детям давать, потому что про вечное, про сегодняшнее, про то, что с нами сейчас. Да и сами пугаются. Вот так роман!
Вообще такое впечатление, что Урсуляк выжал из людей поверхностные эмоции и слезы. Актеры стали чувствовать себя как на войне. Иссушились, истончились, стали жить только главным.
Теперь о сценарии и о потерях в гроссмановском тексте. Если Додин строил спектакль вокруг письма матери из гетто и главной там явно была тема Штрума, то Урсуляк с Володарским закрутили повествование вокруг Грекова и Жени. В сценарии есть потери смешные, а есть серьезные. К смешным можно отнести любовь Толи Штрума и Кати, хотя в романе это любовь Кати и Сережи Шапошникова. Сережа из фильма выпал совершенно. Но это ладно. К числу серьезных потерь и для додинского спектакля, и для фильма относится линия коммуниста Мостовского. Вся метафизика романа пошла коту под хвост! Оба не решились на показ сцен в немецком лагере и на воспроизведение сложнейших отношений между немцами, коммунистами и беспартийными. Откуда такая робость? Не понимаю. Урсуляк не хочет параллелей между фашизмом и коммунизмом? Урсуляк хочет кому-то понравиться, прослыть патриотом? Ба, да тогда это история Штрума! Когда тебе плохо, то ты принципиален. А когда у тебя все есть и все тебя хвалят, то очень трудно не подписать (то бишь, не оказаться патриотом)? Урсуляк ее буквально воспроизвел в своей позиции, хотя на дворе явно не 43-й год. Опять не повезло Вам, Иосиф Соломонович. Главные смыслы снова вне сцены, вынесены за скобки общественного сознания.
Если бы роман Гроссмана вышел в 1962 году, то еще неизвестно, кто был бы Солженицын. Роман до сих пор опасен. "Архипелаг" читают в школах, потому что там про прошлое. А Гроссмана боятся детям давать, потому что про вечное, про сегодняшнее, про то, что с нами сейчас. Да и сами пугаются. Вот так роман!
