Нешёлковый путь

Старец Нектарий ходил исповедоваться к о. Агапиту в больницу и советоваться с ним. Когда батюшку избрали Старцем и братским духовником, он трижды отказывался, плача, и лишь за послушание принял этот крест. Уже на хуторе Василия Петровича он сказал мне: «Я уже тогда, когда избирали меня, предвидел и разгон Оптины, и тюрьму, и ссылку и не хотел брать всего этого на себя».

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ

Свято-Казанский монастырь появился в селе Колюпаново совсем недавно, в 1995 году. Но еще с конца 16-го века здесь существовала Казанская церковь. Когда в 1779 году она сгорела, икона Казанской Богородицы осталась цела. Ее передали в соседнее село. Но через малое время икона оказалась на березе около сгоревшей церкви. Такое бывает. Владельцы Колюпанова Бобрищевы-Пушкины провели расследование и выяснили, что икона вернулась сама. Чудо истолковали как знак: церковь надо восстанавливать. В 1783 году она снова начала действовать.

И примерно в это же время три фрейлины Екатерины II форменно сбрендили: пошли на один из Царскосельских прудов, скинули придворные наряды, оделись в крестьянские платья и растворились в пространствах России. Брошенные на берегу одежды должны были навести на подозрение: дамы утонули. Двор немного поволновался, служители походили около воды с баграми, императрица взгрустнула, поскольку любила беседовать с Евдокией Вяземской, одной из исчезнувших. Но вскоре придворная жизнь вошла в свои рамки, мнимые утопленницы были забыты.

Через несколько лет одна из них, Марфа Сонина, обнаружилась в Суздальском Ризоположенском монастыре, другая, девица Соломия, появилась в Москве. А Евдокия Вяземская, постранствовав по северным обителям, в 1806 году пришла к митрополиту Платону (Левшину) и, открывшись ему, попросила пристроить где-нибудь, но так, чтобы никто не знал, кто она. Митрополиту понравилась фрейлина-странница, и он написал игуменье Серпуховского Владычного монастыря письмо с просьбой приютить "дуру Евфросинию". Не знаю, приняла она это имя и звание сразу после побега из дворца или так ее назвал и охарактеризовал именно Платон, но только в дальнейшем люди знали Евдокию Вяземскую именно как Евфросинию. А поведение, которое она демонстрировала с тех пор и до конца своей жизни, иначе как поведением юродивой назвать невозможно.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

В ночь на Ивана Купалу 1408 года в Клопском монастыре шла служба. Поп Макарий, покадив в храме, на всякий случай решил окадить и свою келью. Побежал, напевая канон, вынул ключ, но — вот наваждение! — дверь кельи оказалась отпертой. Макарий осторожно вошёл внутрь и увидал незнакомца в чёрном рубище: сидит за его столом и что-то пишет. Макарий со страху чуть не… Короче, бросился к игумену, чтобы доложить о странном явлении.

— Кто ты? — отозвался неизвестный.

— Ты человек или бес?

— Ты человек или бес?

Пришелец слово в слово повторял все вопросы игумена и при этом смотрел очень строго, но как бы сквозь собеседника. Феодосию стало не по себе, он начал творить молитву. Пришелец повторял за ним каждое слово. Принесли кадило, игумен осенил незваного гостя крестом и покадил на него. От ладана гость сторонился, но при этом крестился в ответ. Юродствует! — решили монахи.

Когда началась литургия, неизвестный появился в церкви и пел вместе с другими. А потом пришёл со всеми в трапезную, но не сел за стол, а направился под образа, открыл книгу и начал громко читать. С тех пор так и повелось. Голос у пришельца был благозвучный, дикция внятная. Новый чтец всем понравился. Жить он стал в келье Макария, которую облюбовал изначально. Ел совсем мало, только чтобы не умереть. С насельниками монастыря почти не разговаривал, во всяком случае, никто ничего не о нём не мог узнать, даже имени.