Об актуальности и линейности в искусстве

"В самом опознании актуального как линейного удаления от привычных форм действует инерция авангардного мышления", - замечательная в своей простоте и ясности мысль поэта Михаила Айзенберга.

Линейность движения всегда обличает линейность мышления, будь это движение хоть от привычных форм, хоть наоборот - к ним. Вывод: все равно, куда движется художник, лишь бы это не было движение по прямой. Лишь бы не было этой тривиальности зла. Почему зло всегда ненавидит художников - они непонятны, нетривиальны, а потому неуправляемы. А то, чем, например, занимается Марат Гельман - это не искусство как живопись или другое, а искусство переговоров - переговоров с властью посредством "нового ландшафтного дизайна" для мозгов этой власти, ибо суть власти не подвержена дизайну. Это политическое арт-деко. Как и весь этот хваленый акционизм.

Для меня последний пример акции как искусства - когда старый практик дзен сжег статую Будды в храме, чтобы согреться холодной ночью. Скажи это нынешним акционистам, что они сразу подумают? "Я бы тоже так смог!". Вот в этом и подлость человеческой линейной натуры - "так" уже не надо, не надо, подобно всем приматам, копировать деяние просветленного - потому что суть его деяния не поддается копированию, и чтобы вообще что-то делать, нужно иметь нетривиальные суждения о природе этого мира. Тогда вам будет доступна истинная практика нелинейных преобразований этого мира, а не возможность копировать такую практику. Стремиться быть нон-конформистом или, к примеру, поэтом и т. д. - это уже копирование чьего-то действия, мнения, мысли, то есть не искусство. Это просто проявление тончайшей зависти, как говорят в тантрическом буддизме, ревности по чему-нибудь, что считается одобренным авторитетной для тебя группой или лицом. Это тоже проявление линейности - просто двинуться по инерции вслед за авторитетным мнением. И, например, возьмет пермяк, молодой или не очень, посмотрит на Гельмана, да и займется актуальным искусством. Проявит себя, так сказать. Вот поэтому Айзенберг и говорит, что "поэзии важны не те, кто ее демонстрирует, а те, кто ее преодолевает".  

Линейность движения в искусстве - это образ инерции, избытка инь, энтропии. Она не нуждается в открытии уже на втором шаге каждой такой прямой. Ее принцип "дальше - то же самое". Поэтому там так заметны волнения по поводу того, чтоб "не сбиться с пути". Художнику не нужно этого бояться, для него каждый шаг дается только усильем открытия, не меньше. Я давно писал, что честность параллелей лежит в истоках всякого лабиринта. И продолжаю убеждаться в этом, глядя на людей, и сегодня.

Почему был не понят Михаил Булгаков?

"Но если Фауст идет на сделку с Мефистофелем ради счастья людей, и в конце душа его попадает в рай, то мастер думает только о себе, и, убитый Азазелло, оказывается в аду. В довольно гнусной баньке, взятой из «Преступления и наказания», с Иудиной осиной у мостика, на которой так и тянет повеситься. В качестве вечного наказания, вечного напоминания о своем грехе, он получает реторту, а в ней мечту средневековых чернокнижников – гомункула, то есть в буквальном переводе с латыни – «человечка». Поскольку Богочеловека Господа Иисуса Христа он вслед за бесом пытался изобразить обычным человеком".

Цитаты здесь и потом отсюда: digest.subscribe.ru/woman/interv/n416550468.html

Я тоже всегда предполагал, что коротать вечность в засаленном халате, перебирая листы изрядно поднадоевшей уже в первые 500 лет рукописи:), это сродни аду, хотя бы в его принципе - постоянно находиться в состоянии воздаяния за свои деяния, буквально пялиться в свою остывшую давно рукопись. Да и Маргарита в качестве спутницы навечно вариант сомнительный. А почему всего этого упорно не замечают почитатели, я бы сказал, фанатики романа "Мастер и Маргарита"? Дело здесь отнюдь не в критике самого романа, он замечателен безусловно, а в том, что он, со всей вероятностью, понят неверно, а лучше сказать, сначала просто не понят, потому что в запоздавшие читатели роману достались практически безбожники, но которым как скрытым реакционерам и любителям тайной свободы всегда было очень приятно попрание в романе бездарного быта филистеров, что "совок" подлежит уязвлению и унижению. И гений писателя сыграл над ними злую шутку, да и над самим писателем - его никто не понял, зато читатели не заметили даже, как под очарованием мести очевидному злу советского бытия они легко перешли на сторону зла куда большего, тайного, перейдя грань между добром и злом, даже не подумав о ней, не говоря уже о том, чтобы выбирать меж ними. Им пришлось пройти через это и самостоятельно, уже вне повсеместной живой христанской культуры, дорастать до понимания этой проблемы и решать это для себя действием. Или не дорастать, как мы это видим сегодня в тяготении молодых людей к мистическому ширпотребу наравне с "Мастером и Маргаритой". Но это не вина романа и не заслуга дьявола. Можно спокойно отнести это к фактам недоразвитости, коих в любое время предостаточно.

Мне бесконечно жаль Булгакова. Это практически "письма мертвого человека", которые позднее, когда православный уклад в масштабах страны будет полностью уничтожен, а народ изнасилован, уже нельзя понять физически - это можно понять, только переживая нечто подобное, а большинство из нас не пережили повсеместного крушения основ одухотворенной жизни (развал Союза я не отношу к подобным трагедиям, уж не взыщите). "Роман о дьяволе", как его называл Михаил Афанасьевич, это акт его одинокой личной борьбы один на один с тем, что обстояло его в стране в то время, борьбы с ложью "строительства новой жизни", что он прямо понимал как дьявольщину и в ранней прозе ("Дьяволиада"), это понимание человека из поколения, для которого дьявол был страшной реальностью, а не символом, как сейчас часто и глупо представляют опыт этих людей - весь этот опыт потомки просто не поняли, увлекшись борьбой с современным им бытом "совка", но уже лишенные булгаковского глубокого мистического понимания "недолжного", великой подмены Истины Христа ложью его вечного антагониста, которую люди приняли, потому что "надо ведь как-то жить". Но для Булгакова, подозреваю, жизнь не императивна по отношению к стоящему перед ним выбору.  Просто перед поздними читателями он уже не стоял - так. 

( Аргументы в цитатах )

То есть не голодаем, значит жизнь вроде в норме - это и есть тонкое отъединение сознания людей от Правды как источника жизни. Именно поэтому Булгаков так издевается над социалистическим бытом - не потому что он уродлив сам по себе (и при царе достаточно было уродства), а потому что переживает успокоение людей, лишенных Христа, но накормленных, - как предательство за чечевичную похлебку. Вопрос лишения веры принципиально важен, это не вопрос об экуменизме и о том, что есть и другие религии, вполне себе приличные. В России было православие, и оно как уклад народной жизни было уничтожено и уже никогда не будет восстановлено, потому что нельзя вернуться в прошлое, уже выросли и умерли поколения людей без веры. Булгаков как человек православный чётко понимал смысл этого уничтожения.

И Мастер в романе - отнюдь не отражение Булгакова, а частный случай предательства. Булгаков полной мерой хлебнул ужаса бытия 30-х - он понимает, что не избегнуть "кровавых костей в колесе" и невозможно в полноте души и духа творить в "совке", даже еще и в период репрессий (не убеждайте меня, что это был период взлета, ничего подобного не было), )но если пойти на сделку ради того, чтобы жить, как всякого предателя, писателя также ожидает невозможность иметь вознесенное бытие после сделки с дяьволом, его удел - домик мерзкого вечного Покоя (метафора полной остановки, консервации сознания), который есть, по сути, подражание "обезьяны Бога", дьявола, в его бессильной нетворческой попытке копировать, подобно всем приматам. Это "вечностью отравленный покой".

Безусловно, Булгаков тоже имел выбор и не только этот - он мог просто не поверить в окончательность победы дьявольской подмены, он мог прозревать крах дьявольских копировщиков, но, думаю, в бесконечной глубине переживаемой им трагедии  ему было не до того, он был поглощен крушением основ жизни. С другой стороны, можно сказать, что победа не досталась дьяволу, поскольку позднейшие читатели, любители тайной свободы, которые встретили роман на ура, и есть живое свидетельство, что Бог как Истина и Жизнь не заключен только в религии, которую можно уничтожить вместе с ее носителями. А то, что они были по большей части безбожниками (как я говорил в начале), было залогом их движения к познанию Доброй Истины, а там уже кому как придется. Или не придется. Это не к тому, что можно прожить и без духовной практики, но Бог не исчезает в земном бытии в отсутствие религии, - этого уже, увы, Булгаков не понимал, и в этом , как мне кажется, его слабость. Однако критиковать ее я не имею права, поскольку всегда действует принцип "Вам бы там побывать". А тот, кто прошел такое, уже не имеет склонности судить себе подобных.
 

Я понял, почему собака...

Его зовут Джефферсон

Я понял, почему собака, причем совершенно конкретная, вызвала во мне желание написать о ней ни больше, ни меньше как поэму. О, если б ретривер был книгой! Все дело в том, что общаясь близко с этой собакой, я ощутил в ней именно состояние вброшенности в жизнь, когда жизнь уже дана тебе, а ты, собственно, и не просил, а жить теперь как-то надо. А все умности про то, что это плод твоих же действий в прошлом, ей недоступны. Да и людям - большинству - в прямом познании - тоже недоступны. Увидеть прямо, как в твоем потоке сознания действуют эти некогода созданные причины и увидеть, как они былти созданы когода-то, это еще доползти надо до того. Пахать не перепахать...

Но он побуждает меня написать о нем еще и потому, что обладает замечательной восприимчивостью и жизненной энергией, вызывая этим какое-то космическое ощущение его пути в этом мире:



 

Очень хорошее...

michael_udler обрадовал этим сегодня:

в этот мир играют бессмертные, безмятежные, безумные, робкие, тихие боги,

настолько тихие, что не слышат собственных шагов вслед своих желаний,

настолько робкие, что не в силах выбрать ритм для своих касаний,

такие безмятежные, что кружится пустота в головке у бедной бобби,

этой осенью безумные боги играют с деткой в испорченный телефон

по пятницам и субботам,

в нынешнем ноябре бобби, наконец, услышала шелест облаков

и гул проносящихся мыслей,

в нынешнем ноябре все мысли, слова и страхи из детки наружу вышли,

вышли и растворились в пространстве ночного неба над миннесотой…

у бедной бобби-детки неизлечимое сакральное сумасшествие,

бобби отправилась в безвозвратное путешествие…

Вот оно что...

Чем я занят... Как ведут себя символы?

Я не передаю в своей поэтической практике впечатленья от видимой реальности. И никогда этим не занимался. Я произвожу реальность как символы. Они позволяют понимать эту реальность через себя совершенно иным способом, нежели анализ, хотя и этому не закрыты.

Так вода, всегда имеющая форму сферы, искаженной силой тяжести, при переходе из одной плоскости в другую всегда превращается в цепь таких же искаженных силой тяжести сфер, точных подобий.  Так ведут себя и символы, передавая что-то из одной плоскости мира в другую. Но ошибаются те, кто принимает за символ его форму, в которой он на время. "И они ошибаются мною" (А. Парщиков)

Вода неизменна, хотя принимает форму чего угодно. Пока жив сосуд или пока вода не испарится...

И лишь Великий символ всегда имеет одну форму - сферы, центр которой везде, а окружность - нигде. Ее не исказит сила тяжести, как и всякая другая сила. Потому что сила всегда имеет одно направление в каждом своем векторе, а Великий символ включает все направления без напряженья.

Вопрос: будет ли ошибкой воспринимать естественную форму воду - сферу как что-то принципиально отличное от форм в сосудах? Нет. Следовательно и вопрос о восприятии символов вне нашего восприятия, в естественном их виде, также не имеет всеобъемлющего смысла.  Его имеет лишь Великий символ. Наше восприятие не меняет его форму. Тут квантовая механика и аксиома о влиянии наблюдателя бессильна. И мы выходим за пределы обусловленности собой как проименованной формой, своим восприятием и автоматизмом побуждающих нас на то или иное наших индивидуальных ментальных факторов.

И будет важным йогическим упражнением отойти в мышлении о бытии элемента "вода" от естественной формы воды - сферы в невесомости. Стоит только отнести сферу в ряд таких же разных форм воды, и задать потом вопрос - какова же вода вне своих форм, и вы мгновенно увидите внутренним взором, как вода столь же мгновенно, как вы посмотрели, распространяется всюду, во всех направлениях. И это есть коренное свойство элемента воды - соединять, абсолютная коммуникация. И потому вода - символ коммуникации, но, конечно, не только она... Но она присутствует во всем сущем как один из первоэлементов, и потому вы не можете сказать, что какое-то явление не склонно к коммуникации. И потому весь мир - коммуникация в самом себе, покуда создан из воды, в том числе...

ЗЫ: И уж, конечно, ни один из символов не является мифом - это лишь одна из форм-сосудов, подверженная рождению, старению, болезни и смерти.